Алексей Мишаткин - Beatlecoin. Книга не о майнинге

Вандербильда на самом деле звали Жека.

Мы его прозвали Вандербильдом, понятно, не за фламандский профиль лица, которого у него, округлого коренастого мужичка, отродясь не бывало. Он не смог бы позировать художнику монетного двора.

Зато у него была жена Ленка. А у Ленки была устойчивая страсть посещать рынок с целью выбора помидоров и говядины на каблуках-шпильках, в шлейфовом парфюме и с сумочкой в стразах. Мы увидели в Ленке инкарнацию Ильф-и-Петровской Вандербильдихи из «12 стульев», жены американского миллионера-промышленника Ван-дер-Бильда, которая то и дело являлась на глянцевых обложках в головокружительных нарядах, как на работу ходила.

Так Жека стал Вандербильдом. Ему это даже немного льстило.

Его суперконтракт подразумевал строительство с нуля под ключ коттеджного посёлка у Чёрного моря в нашей области. Как Жеке объяснили, некий араб из тех, что учились у нас в СССР в институте, решил вернуться в полюбившиеся места своей юности. Он стал скупать крупные участки земли, строить жильё, продавать его, сдавать в аренду – инвестировать деньги семьи, одним словом.

– Понаехали!.. – констатировал Жека, уже видевший лично в натуре, как охранников на посты владений босса развозят новенькие «Toyota Land Cruiser».

Понятно, мне раздумывать и взвешивать было нечего. Реальные деньги в зелёной валюте. Ну да, 120 километров от дома, придётся уезжать на неделю. В любом случае, это лучше, чем питаться гнилыми яблоками или грабить себе подобных бедолаг на большой дороге.

Итак, решение принято. Минимальные формальности соблюдены. Вещи собраны. Настал день отъезда. Расцеловав сонную семью за час до рассвета, я отправился на автовокзал. Бутылка воды и бутерброды с плавленым сырком придавали чувство домашней надёжности и внимательной экономии денежных средств. Перед посадкой в автобус я купил пачку «Camel» и зажигалку, хоть и не курил. Так, иногда, для вкуса сладкого турецкого табака. Теперь у меня был полный комплект припасов для встречи с неизведанным.

Мир часто подаёт нам знаки. Предупреждающие, запрещающие, предписывающие. Непросто их заметить. Ещё сложнее понять их значение. И уж совсем редкому человеку под силу рационально распорядиться полученной информацией.

Херувим Вандербильд с лёгкой краснотой глаз от утомительных переговоров на охоте оказался не то что знаком – толстенной указующей стрелой, направившей мою судьбу по непредсказуемому руслу. Никто из нас и представить себе не мог, насколько этот путь изменит меня и мир вокруг.

Бетонщик – нужная и уважаемая профессия. Человек, который сноровисто колотит опалубки, укладывает каркасы из арматуры, умеет ловко принимать раствор в лотки и правильно швырять его лопатой, который может задумчиво курить, сидя на той же лопате и одновременно смотреть за горизонт усталыми добрыми глазами – прекрасен. Потому что это настоящий абсолютно полезный, полный прочного осознания труд.

Бетонщик при всей своей неказистости и тёмной простоте мыслей есть очень светлый человек. Так я думал, получая у бригадира рабочий «скафандр» – комбинезон и сапоги, потом постельные принадлежности у кастелянши в общежитии. Да и, честно сказать, так и не изменил своего мнения в дальнейшем.

Отчасти от того, что половину трудовой массы в проекте составляли несостоявшиеся инженеры, юристы и менеджеры лопнувших компаний. Был ещё один фельдшер скорой помощи и бывший уголовник в мастях, решивший однажды сменить профессию преступника на более стабильную перед пенсией.

Перспективная общность интеллигентных личностей.

Мы не были расквартированы, как гусарский полк, по избам с хрустящими бочковыми огурчиками в погребах и стеснительными вдовушками у печей с душистыми караваями, увы. Нас приютило кирпичное нештукатуреное двухэтажное здание, выполненное в архитектурном стиле «Амбар». Без крыльца, но с выгоревшей табличкой «Общежитие №2» справа от входной двери.

Табличка то ли намекала на существование где-то в окрестностях общежития №1, то ли указывала на прошедший некогда апгрейд от версии 1.0 до 2.0. Сути дела это не меняло. Общага и в Африке общага.

Советские общежития существуют по единому принципу, все без исключения. Принцип этот давно утрачен в виду физической гибели его безымянного открывателя от старости или репрессий. Но уклад примитивного быта не выветривается.