Людмила Андреева - Розы славы и любви

Он не кривил душой говоря, что ему не нравится то внимание, которое оказывали окружающие. Эта слава местного вундеркинда-музыканта делала его неким образом рабом своего таланта. Миша не мог полностью располагать собой в то время, когда его друзья были свободны как ветер в поле. Его день был расписан буквально по минутам. Школа, домашние дела, ежедневные занятия музыкой… к тому же, негласная обязанность быть участником чуть ли не всех школьных мероприятий, включая посещение Дома Культуры, где Миша играл в ансамбле на бас-гитаре. Он чувствовал себя обычным человеком, ему хотелось просто жить и заниматься делом, которое нравилось. А излишнее внимание мешало ему сосредоточится, отвлекало и надоедливо стучалось со всех сторон. Особенно томные, заинтересованные взгляды местных девчонок, которые шушукались за его спиной напропалую перемывая бедные косточки «ни в чем неповинного создания». Так Миша отшучивался перед друзьями, которые не доверяли этим словам, то и дело подкалывая всевозможными знаками обожания со стороны прекрасного пола. Но Миша старался не обижаться на эти выходки, хотя порой так хотелось… взять хотя бы их мнение, что он баловень судьбы и девчонки к нему липнут как мухи на мед…

– Нужен я им только ради того, чтобы потешить самолюбие!.. – горячился он убеждая закадычного друга, жившего с ним на одной лестничной площадке. – А я хочу по настоящему, понимаешь?!

– Ха!.. Дурак, ты, Мишка, в таком случае! – Толя недоверчиво ухмыльнулся. – Я бы, на твоем месте – пользовался этим преимуществом! Рыбка-то, сама к тебе плывет! Тебе ничего делать не надо! Только собирай плоды… они же сами, за тобой бегают!

Впрочем, он давно перестал откровенничать даже со своим самым близким другом. Ибо как только собирались они всей компанией вместе, открывалась лишь одна тема – девчонки и их прелести. Каждый начинал нести несусветную околесицу, что Мише ничего не оставалось делать, как многозначительно помалкивать. Врать, возводить напраслину на кого-то, не хотелось. А делиться… чем? Если бы он с кем и поцеловался – то не стал бы это обсуждать. Не стал! По крайней мере, это не по-мужски. Чувство собственного достоинства он имел. И умел, как ему казалось, вести себя с девчонками, которые хотели бы дружить… но, признаться, ему было страшновато. У него в душе еще сидел тот робкий и наивный ребенок, который пока еще не хотел вылезать из своей уже треснувшей скорлупки. Этот ребенок смотрел на мир большими серьезными глазами и не хотел взрослеть. И он понимал, что все равно настанет время, которое насильно вытряхнет его из маленького и уютного убежища. И оно неумолимо приближалось…

Как-то, Рина стояла у окна. Увидев сына идущего с какой-то девочкой, она с некоторым удивлением произнесла:

– Вот тебе и на!.. Я-то думала, что у нашего Мишки – еще на уме только машинки… а, он уже и с девочками ходит!..

– Господи, до каких это пор, он у тебя должен в машинки-то играть?.. – в голосе матери Рины послышалась ирония. – Со своей работой, похоже, вы с мужем окончательно забываете, что вашему сыну уже шестнадцать… – она заглянула в окно. – Это, должно быть Люсенька, из параллельного класса…

– А ты – что, ее знаешь?.. – еще больше изумилась Рина.

– Да, она была у нас несколько раз… – спокойно ответила та. – Я еще ее пирожками угощала, хорошенькая девочка, скромница…

– Скромница?.. – эхом повторила Рина. – Знаем мы, какие они сейчас скромницы, глазом не успеешь моргнуть, превратят в бабушек!.. Ты-то, хоть не оставляй их одних в квартире, мама… натворят дел, потом расхлебывай – родители… – тут в дверь позвонили и Рина ринулась в прихожую открывать дверь. Миша, видно не ожидавший, что в такое время, мать сама откроет дверь, прямо остолбенел. – Ну, чего встал?.. Проходи! И, гостью свою – зови…

Они робко вошли в прихожую.

– Ма, это – Люся… – как-то стушевано произнес Миша и представил мать подруге: – А, это – моя мама…

– Здравствуйте! Очень приятно… – пролепетала Люся, и ее щеки залил румянец.

– На улице-то, небось, морозно?.. – подала голос вышедшая в прихожую бабушка.

– Да, мы – замерзли, пока дошли с остановки. – Миша повесил пальтишко на вешалку и помог снять Люсе шубку из кролика.

– Ну, тогда, я пошла ставить чайник… – и бабушка скрылась на кухне.

…Вечером состоялся серьезный разговор, и его инициатором стала Рина.

– Тебе еще выучится надо, а ты совсем не думаешь об этом…

– А я – что делаю? Разве не учусь? – Миша удивленно посмотрел на мать. – Я, на следующий год в музыкальное училище хочу поступить.