Афанасий Кускенов - Служили два товарища. Сказания, размышления, наблюдения

Разделившись на две неприятельские крепости, исступленно забрасывали, собственноручные изваяния снежного зодчества, комьями мерзлого снега.

Были и свои рекордсмены в этом, незамысловатом на первый взгляд, виде спорта. Нужно было обладать резким и хлестким броском.

Многие мои сверстники метали с такой силой, что почти всегда на глаза наворачивались слезы, в случае попадания их снаряда в цель.

Строили подснежные переходы в стан неприятеля, для того, чтобы добыть живого «языка». Сказать, о том что «язык» когда-нибудь доставлялся к месту назначения – не могу, но многочисленные ходы сооружались почти всегда.

Может быть, это был неосознанный детский поступок, преследующий цель, довести начатое дело до логического завершения. Снежный городок с подземными сообщениями – это круто!

С наступлением первой оттепели начинались «банки». Это игра наподобие современных городков и хотя городки существовали и раньше, но мы, деревенские сорванцы, понятия не имели о существовании такой интеллигентной игры.

Собирали по деревне жестяные банки, благо их в то время было не счесть, ставили их друг на друга и колотили по ним с определенного расстояния.

Вместо культурного метательного инструмента – березовый дрын, вместо «аглицкого» газона – грязь по колено и сопли в три ручья от холода.

После банок начинались «казаки-разбойники», игры в войнушку с командами «русских» и «немцев», и батальные сражения на пиках и саблях. Случались иногда, при такой травмоопасной игре, ранения легкой и средней степеней тяжести.

А в самую лютую жару, укрывшись в тень, где-нибудь на задворках, подальше от людских глаз, играли в ножички. Игра, на первый взгляд, опасная, но никто не запрещал нам показывать друг другу отточенное мастерство с использованием холодного оружия.

Чиркали ножички и со лба, и с зуба, и с локтей, словом, со всех частей тела. Как и во всяком деле, здесь находились свои безусловные лидеры, которые умели в этом «невинном» занятии достичь непомерных высот.

Они умели «чиркать» ножички из любого положения. Не помню случая, когда бы кто-нибудь получил увечье. А в школе, абсолютно все ученики играли в настольный теннис.

Мы понятия не имели, что существует на свете, кроме настольного тенниса, другой вид этого единоборства – большой теннис. Но играли ребята классно, брали мяч из любого положения.

Перемена между уроками в школе составляла 5 минут, от силы 10. Никаких больших перемен, в помине не было, потому, как не было школьной столовой.

Начинали «резаться» с утра, еще до начала уроков. Продолжали играть до тех пор, пока не появится, в проеме двери школьного коридора, учительница одного из противоборствующих сторон.

Если счет не был завершен, то продолжали играть, пока один из игроков «легким движением руки»…

После этого, в неимоверном броске, на лету ловился теннисный мяч, и он, опаздывающий на урок ученик 5-го класса, (четвертого, или восьмого, не имеет значения) уже после учительницы, переступившей порог класса, успевал сесть за парту и поставить на лицо умное выражение.

Во Франции есть вековая традиция. Когда до наступления Рождества остаются считанные минуты, неожиданно гаснет свет.

За это время каждый уважающий себя «мусье» должен был успеть исследовать все потаенные уголочки тела рядом сидящей мадам.

В Советском Союзе ничего подобного не было. Но наши работники по линии торговли, или дипломатии, находящиеся по долгу службы в «ихней Хранции», обязаны были присутствовать на празднествах по случаю Рождества.

Когда подавали электричество, француженки изящно продолжали вести светскую беседу. На покрасневших и разгневанных лицах наших дам читалось:

– Не дам – с!!!

Подобно француженкам наши ребята умели мгновенно перевоплотиться из азартных игроков, в думающих и, понимающих существо предмета, прилежных учеников.

Никто из ребят нашего поколения никогда не маялся от безделья… Каждый находил себе интересное занятие, сообразно своим наклонностям.

Чтобы застать кого-нибудь дома, в разгар светового дня, – да ни в жись ! Домой заходили только, когда поесть приходило время, да и поспать, когда приспичит.

Насчет «поспать», это всякий старался устроить себе временное прибежище, где-то рядом, но чуть поодаль от родителей.