Наталья Суркова - Какие они, пациенты психушки

Про психушку я вроде бы давно уже забыла. Пока у меня длительная ремиссия (лет 12 уже). Но года четыре назад встретила женщину на остановке. Очень плохо одетую, обритую налысо. Наша, психбольная. Из дома инвалидов ее на время отпустили в гости к какой-то дальней родственнице. Спрашиваю: «Бьют?». Отвечает: «Нет. Только работать много заставляют. Тяжело очень. И кормят плохо».

Время идет. Только вот ничего не меняется.

Р.S. О том, что существуют и другие больницы, расскажу обязательно. Мне пришлось полежать в психушке еще несколько раз. В то время переехала в другой город. Оказывается, над психами нельзя издеваться. Нельзя заставлять их мыть коридоры и туалеты. Даже повышать на них голос не следует (они же больные). Их кормят. Пусть не икрой и не омарами, но более-менее нормальной пищей. Оказывается, хлеба можно давать вдоволь. Запрещено забирать пенсию якобы на таблетки. Все лекарства, естественно, должны давать бесплатно. (Еще один тебе привет, милая Майя Львовна). Обо всем этом, а также о враче-психиатре от Бога, Человеке и Враче с большой буквы, я расскажу чуть ниже.

Второй день моего пребывания в больнице был запоминающимся. Первый день помню плохо. Укол воткнули – и спать. Утром под действием лекарств глюки в башке чуть поутихли. Стояла у окошка, о чем-то задумалась. (На окнах, естественно, решетки). Слышу окрик: «Отойди от окна!». Не поняла, почему. Да и тормозная после укола была. Мысли плыли.

То есть команду санитарок сразу не поняла. Непорядок. С первого дня должна понимать, во что может вылиться непослушание. Получила команду «отойти от окна» – ее нужно было тут же выполнить.

На меня набросилось три или четыре санитарки. Попытались скрутить. Буйной я никогда не была даже во время приступов. Но сработал нормальный для любого человека защитный инстинкт. На меня накинулась толпа. Неожиданно. Непонятно почему. Естественно, я начала сопротивляться. Вернее, сопротивлялось только тело. Голова еще до конца так и не понимала происходящего.

Сразу скрутить меня не получилось. Все же физически я была достаточно сильна. Вызвали мужиков-санитаров. Привязали веревками за руки и ноги к кровати. У меня вообще глаза на лоб полезли. За что? Что и кому я сделала плохого? Начала извиваться, пытаясь освободиться.

«Ах, ты еще вырываться надумала!» Заткнули рот подушкой. Человек без доступа кислорода обмякает и перестает сопротивляться. Правда, подушку иногда убирали. Чтобы не окочурилась. За труп ведь и наказать могут. Тем более родственники ко мне ходят. Подышала немного? Подушку сверху снова. Не помню, сколько они так развлекались. Но впечатления у меня от этой процедуры остались, как бы это объяснить… непередаваемые. Очень хотелось дышать. Воздуха. Хотя бы глоток…

Наконец развлекаться им надоело. Ушли. Осталась только одна дама. Взяла стульчик, подсела к моей кровати и начала комментировать мои действия. «Выползти пытаешься? Ну-ну».

Язык у меня с детства был подвешен неплохо. Спросила я эту мадам: «Какая ж сука тебя на свет родила?». Как ни странно, подействовало. Она вздрогнула и взгляд отвела. От кровати моей не отошла. Но сидела уже молча.

Спустя несколько дней случайно узнала, что одна из больных когда-то давно выбила окно и перерезала себе стеклом вены. То есть мои мучители боялись, что и я так же сделаю? Но пояснить хотя бы, зачем нельзя стоять у окна, сложно было? Да и не мое драгоценное здоровье их волновало. Оказалось, они так частенько развлекаются.

Видимо, через эту процедуру проходят все новички, впервые попавшие в психушку. Чтобы знали свое место и ходили по струнке.

Привезли в наше отделение совсем молоденькую девчушку. Хрупкая, испуганная, лет 18. Далеко не буйную. Тихо провели в палату. Минут через 15 крики. Как она, бедная плакала. Я взрослый человек. И через это тоже прошла. Но она-то совсем ребенок.

Мы сидели рядом с той палатой на лавочке. Волосы дыбом. Девчонки комментировали: «Они ее на вязки к кровати привяли. (Вязки – веревки, которые к рукам и ногам привязывают). Даже матрас почему-то убрали. Положили прямо на голые пружины». Я не выдержала, ушла к себе в палату. Но и туда крики доносились.

На второй день к ней пришла мать. Сидела девчушка рядом с ней на лавочке, на лице болячки (о пружины кровати побилась, когда извивалась), слезы утирала. Но что могла сделать ее мама? Кому пожаловаться? Да, привязывали. Бушевала потому что, на санитаров бросалась. Кто свидетели? Психбольные? А кто им поверит?