Виктор Улин - Вальс-бостон

–…А можно за другую ножку подержаться?

Из-за моего плеча высунулся Арсен и, мерзко улыбаясь, принялся жадно разглядывать Люду. Казалось, он глазами спускает с нее оставшийся минимум одежды.

– Рук у тебя… не хватит… малыш! – отрывисто выдохнула она, нагибаясь к зафиксированной мною ноге. – Еще умрешь… от возбуждения.

– Говорит один мужик другому, – не унимался Арсен. – « Мне жена со столяром изменяет .» « А ты почем знаешь ?» « Да вот стружку под кроватью нашел !»

Люда фыркнула и, убрав ногу, одернула задравшуюся сверх меры юбку.

Мне хотелось двинуть по Арсеновой физиономии, но я сдержался.

Сосунок, пэтэушник, причем не откуда-нибудь, а из кулинарного училища, на десять лет меня моложе – мне ли с таким связываться? – подумал я. – Только себя позорить. Я все-таки серьезный человек, а этот и на танцы ходит только за девочек подержаться. Танцевать так и не научился – дергается, как паралитик, пытаясь попасть в такт. Зато вечно лезет со всякими двусмысленными шуточками.

Ну ладно, что я столяр – всем известно, на себя я давно махнул рукой и профессии своей стыдиться причин не видел. Но откуда он прознал о Людином замужестве?!

– Давайте румбу! – неожиданно скомандовал Викстан, поменяв кассету. – Люда, Юра – на сцену, быстро!

Наша композиция начиналась эффектно – мне удалось осторожно протолкнуть ее так, что сам Викстан уже воспринимал это как собственную выдумку. Вступление было даже не хорошим. а просто идеальным. Я стоял посреди сцены, Люда с разбега бросалась ко мне из-за кулисы – я брал ее на бедро и кружил несколько тактов на себе.

Надо сказать, что в прежние времена, когда я профессионально занимался танцами, этот элемент давался не без труда: моя бывшая партнерша и бывшая же жена Тамара имела ноги полутораметровой длины, и мне приходилось изрядно напрягаться, чтобы живая скульптура наша оставалась живой, но она при этом висела в воздухе и не задевала каблуками пол. Люда при хорошем сложении имела меньший рост и более короткие ноги, поэтому держать ее на весу было куда удобнее. Правда, точный прыжок на меня, от которого зависела устойчивость положения и успех всей фигуры, удавался ей не всегда. Но сегодня Люда сработала отлично, и дальше все пошло, как по маслу.

Даже Викстан, не упускавший возможности придраться лично ко мне, не смог сказать ничего.

Послы румбы мы отдыхали, развалясь в креслах первого ряда – пока Арсен и Галя в тысячный раз отрабатывали довольно простой джайв – потом поднялись и двинулись на медленный вальс.

Эта композиция была детищем самого Викстана и исполнялась с размахом. Мы несколько раз пересекали сцену по диагонали, потом я останавливался с воздетой рукой, а Люда, кружась, отходила на угол рампы – этим элементом, в общем чужеродным для бального танца и к тому же не в меру затянутым, Викстан гордился особо. Люда показывала себя со всех сторон тактов десять, я утомился стоять на полупальцах в остановленном порыве, поднятая рука затекла и онемела. Чтобы отключиться от восприятия собственного тела, я принялся рассматривать пустой зрительный зал.

В первом ряду сидела Рая, по-девчоночьи вывернув внутрь носки и крепко зажав ладони между коленок.

Андрей тупо маячил в проходе: на самбе они поссорились и едва не подрались – так, как не должно было быть в бальных танцах, но как происходило между ними каждый день

Я пропустил момент, когда Люда вернулась и мне требовалось воздушно принять ее в объятия.

– Юра, ты что – уснул?! – заорал Викстан. схватившись за подтяжки. – Сколько раз тебя учить? Повторить вступление!

Он муштровал нас как худший фельдфебель прусского образца.

Мы повторяли долго, мусоля всю композицию раз пять прежде., чем, видимо, она надоела ему самому. После чего Викстан смилостивился и объявил общий вальс – последний номер нашей программы.

Этот танец был задуман с подлинно европейским размахом: множество перепутанных, плохо стыкующихся фигур, схождения пар к центру и расхождения со сменой партнеров, и так далее, что смехотворно напоминало показательные выступления, виденные когда-то мною на самом деле в хороших залах.

* * *

При перемене во время этого самого общего вальса я имел возможность сравнить всех трех партнерш и, стоило отметить, что танцевали они по-разному.

Рая еще училась в школе, но была высокой и – по выражению Арсена – бедрастой. Насквозь пропотевший черный гимнастический купальник не скрывал нужных выпуклостей на ее теле. В ней вовсю бродили, кипели и переплескивались через край горячие соки юности, она и на танцы наверняка пришла лишь затем, чтобы безопасно побыть в мужских руках. В этом смысле для нее не могло найтись худшего партнера, нежели Андрей, который танцевал из высокой любви к искусству. Настолько высокой, что с ее высоты, похоже, само искусство делалось для него уже неразличимым. Впрочем, я все-таки грешил против истины: он имел какие-то задатки настоящего танцора и вполне мог бы стать таковым, если бы его слегка опустили на землю и научили правильно вести себя в танце. Хотя в нашем городишке, где не было по сути дела ни одной настоящей студии танцев, а имелись только ансамбли вроде нашего, ведомого Викстаном, шансов не оставалось. Но в любом случае, его нельзя было ставить в пару с Раей ни при каких условиях, поскольку девчонка, забываясь в своем телесном трепете, в определенный момент начинала идти черт-те куда, выбивалась из такта и безбожно врала элементы. И тогда Андрей – в отличие от настоящего партнера, который незаметно держит партнершу железной хваткой, не позволяя ее миллиметр самодеятельности – взрывался нешуточной яростью. Кричал, сверкая стальным зубом, грубо толкал или со злостью дергал ее за руку, что убивало сам танец. Меня Рая – « Рая из сарая» , как аттестовал ее Арсен – за мужчину не считала; я для нее наверняка представлялся дяденькой из другого поколения. Но порой она забывала о том и неожиданно приникала ко мне всем телом от коленок до плеч – приникала так неожиданно и жарко, что даже мне, давно профессионально переставшего видеть во время танца женщину в партнерше – даже мне становилось не по себе.