Виктор Улин - Алые паруса. Финал феерии

Топот смолк, но Краузе не появлялся.

Видимо, он был чем-то занят где-то далеко.

Скорее всего, взяв на помощь пару матросов, вооружившись фонарем и своим огромным « Маузером » калибра 9 мм, с которым не расставался ни при каких условиях, отстреливал крыс в глубине бесполезных для крейсера трюмов.

Для такой работы никого лучше Краузе не находилось.

Толстый и неуклюжий на первый взгляд, боцман отличался проворностью медведя.

Кроме того, он был лучшим стрелком во всей команде крейсера.

Еще в прежние времена, когда они месяцами стояли в гавани, Краузе не раз брал призы на соревнованиях по стрельбе.

Они проводились по инициативе командования, чтоб хоть как-то отвлечь пухнущих в безделье моряков от привычного пьянства и разврата.

В те времена служить на флоте было весело.

Но как давно то было…

Так давно, как будто и не было.

Сейчас крейсера рассыпались по всему океану, не имея понятия о местонахождении друг друга.

А его корабль, похоже, оторвался от всех, пришел неожиданно в эти не обозначенные на карте воды.

Здесь творились странные дела и в голову лезли странные мысли.

Хайссенбруннер поморщился, вспомнив вчерашний разговор со вторым помощником Штайнбреннером.

Тот свободно владел английским, больше во всей команде языка овсянников не знал никто.

Из-за этого Хайссенбруннер был вынужден отправить его с катером на борт туманного, как опившийся собственным опием торговец наркотиками, галиота под алыми парусами.

И именно со слов Штайнбреннера пришлось услышать историю внезапной неземной любви.

Равно как и предысторию, которая заставила корветтен-капитана в глубине души передернуться.

Потому что судьба девочки Ассоль, при всей невозможности сравнений, чем-то напоминала судьбу его, военного моряка.

-–

– Ассоль, твою в гробину мать…

Хайссенбруннер нежно погладил книжку, лежащую на столике.

– Это надо же придумать такое имя…

Сейчас галиот с влюбленными шел вдаль, прочь от проклятой деревни, едва не погубившей славную девчонку.

Сама она наверняка была счастлива

Кружилась в вальсе, разбрасывала цветы, пела и плясала по палубе и верила в то, что жизнь впереди бесконечна, как само море.

Даром, что она досталась никчемному – как и все эти штатские – усатому богачу англичанину.

Мысль об этом, вернувшемся из прошлого века, галиоте под алыми парусами, заставляла душу петь волшебным, неземным голосом и думать о счастье.

Хотя думать о том, чего не бывает, никогда не стоило.

И вообще все это не входило в обычный образ мыслей.

Поняв свое состояние Хайссенбруннер встряхнулся.

Взял книжку со стола, захлопнул, выровнял выбившиеся из переплета страницы с историей лучшей на свете девочки Ассоль и ничтожного во всех отношениях, кроме наследного богатства, « капитана » Грея, который и капитаном-то стал лишь благодаря папенькиным денежкам.

Потом засунул их на полку между чьим-то завалявшимся Катехизисом и ни разу не открытым, но обязательным для всех командирских кают томом « Майн Кампф ».

И грязнейше выругался.

Вспомнил бога, душу, светлых ангелов, задний проход человекообразной обезьяны и цепочку действий, которые было легче изобразить, нежели описать.

После слов, брошенных в железную тесноту каюты, на душе стало легче.

« Счастье ».

Он усмехнулся своему отражению в круглом зеркальце для бриться, привинченном на стену возле умывальника.

Еще одна человеческая химера, освобождение от которой сулило блага в движении по жизни.

Счастье…

Что такое счастье?

Момент, когда, простреленный, он упал в осклизлую, более похожую на болото, чем на твердь, землю, и осознал, что тяжело ранен, но не убит.

И тут же подумал о другом.

Не убит – значит вдоволь помучается до восхождения на крест прежде, чем умрет.

Значит, каждая минута перед смертью покажется длиннее всей предыдущей жизни и он будет напрасно взывать к высшим силам, чтобы они скорее забрали к себе на тот свет.

Все равно: в рай ли, в ад, лишь бы с этого, где тело превратилось в один сплошной сгусток ревущей боли.

Но высшие силы не отозвались, не услышали, поскольку их не существовало в природе.

Зато существовал Берндт Краузе.

Более полезный, чем весь сонм богов и святых, которым курят фимиамы в церквях.

Или счастье – это когда он узнал, что раковую опухоль матери вырезали бесплатно, поскольку сын ее пал смертью храбрых на полях сражений и посмертно награжден сухопутной наградой: Железным крестом первой степени.