Вадим Степанов - Хронофобия

– Поехали, – сказал Юра, медленно поднимаясь на ватные ноги.

– Позвать отца? – обеспокоенно спросила мать, глядя на неуверенную походку сына.

– Дойду.

Дома Юра почувствовал себя лучше. Он действительно поспал, под нервное щебетание матери, съел своих любимых сосисок «гриль», запив их томатным соком, а затем решил прогнать оставшиеся неприятные ощущения игрой в космический онлайн-квест. Страха больше не было, лишь какое-то невнятное ощущение пустоты и тревоги. Жутко бесили вопросы матери о самочувствии и ее же переживания по поводу «несостоявшегося будущего» сына. Но почему-то самого Юру вопросы, связанные с поступлением, не очень волновали. Он знал, что в армию его не заберут – он не пройдет медкомиссию. А будет он учиться в этом году или в следующем, было абсолютно все равно. Более того, впервые Юра задумался о выборе профессии. Он поступал на экономический совершенно бездумно, следуя желанию родителей. Но кем он в результате учебы станет – не представлял. Скорее всего, ему предстоит работа в офисе, с бумагами, на мягком стуле или кресле, без лишней суеты и движений. Такая перспектива казалась надежной, спокойной, не вызывающей всплесков эмоций. Но разве так должно быть?

Юра снова задумался о будущем. Он представил, как после института, в двадцать три года займет рабочее место. Он вдруг увидел, как изо дня в день он будет ходить на работу, а затем возвращаться домой. Да, будет семья. Скорей всего кто-то из института. Девушка, чьи манеры в его представлении понравятся родителям, а внешность даст шанс без страха подойти. Он неглупый и где-то даже обаятельный парень, который сумеет увлечь такую, предложить совместный быт и уют, благо будущее семейное гнездо, временно оккупированное арендаторами, ждет своего часа. А дальше дети, старость, смерть.

Пальцы на клавиатуре вдруг скрючило от страха, стало тяжело дышать, к горлу подкатил комок.

– Мам!

Грузное тело упало на холодный линолеум, утащив с собой компьютерное кресло, которое громко стукнулось об пол пластиковой ручкой, и еще какое-то время продолжало издавать звук вращающихся по инерции колесиков. Остатком сознания Юра даже не услышал – почувствовал, как в комнату вбежали родители. Отец бросился его поднимать, на ходу отдавая приказы матери: принести нашатырь, позвонить в скорую, открыть окна. Делала ли она это в указанном порядке, Юра не знал. Когда он очнулся, то уже лежал на диване, одергивая голову прочь от резкого аммиачного запаха. Отец протирал его лоб холодным полотенцем, мать всхлипывала рядом, прижав к груди телефонную трубку.

– Юра, опять?

А дальше начался больнично-истеричный каскад. Какие-то врачи, все время разные, жуткие аппараты, провода, анализы. И все говорили одно и то же.

– У вашего сына все в порядке. Никаких видимых патологий.

– Но он дважды за день упал в обморок, – снова настаивала мать.

– Возможно, это психическое.

Это ее не успокаивало, но прекращало дальнейшие пытки докторов. Почему-то именно это «психическое» буквально выбивало почву из-под ног матери. Безумие как диагноз для других страшнее рака. Но надо было смотреть фактам в лицо, анамнез: стресс, страх, переутомление. Наступала пора искать душевного доктора.

Первые попытки были крайне неудачными. Во-первых, само отношение в больнице к подобного рода пациентам было, мягко говоря, пренебрежительным.

– Что? Панические атаки, – хмыкнул психиатр за первой дверью, – книжек начитались. Молодому человеку надо девушку себе завести и перестать мастурбировать.

– С чего вы взяли? – Маму было очень легко ввести в краску.

– Все мастурбируют, – отмахнулся психиатр. – Пустырник купите в аптеке, успокаивает.

Вторая дверь была страшнее. Она сразу выделялась среди других дверей металлической окантовкой, а в пространстве за ней размещался елейно-вкрадчивый голос, ласково уговаривающий посетить профильное лечебное заведение.

– Моего сына в дурку! – возмутилась мать. – Только через мой труп.

Наконец, дело сдвинулось с мертвой точки, когда какой-то знакомый на работе отца порекомендовал психолога. Это уже было не так страшно. Приятная женщина, возраста близкого к возрасту родителей Юры, очень спокойно объяснила, что все не так страшно и все решаемо. Юре, безусловно, можно помочь, при регулярном посещении ее кабинета, конечно.

Кабинет, собственно, был номинально кабинетом, это была комната в квартире, где, судя по всему, и проживал психолог. Впрочем, квартира была ухоженной и чистой, а атмосфера в ней – благодушной и успокаивающей. Кабинет имел два кресла и диван, поставленные друг против друга, посередине комнаты богато лежал потертый ковер, окна были чуть прикрыты розовыми шторами, а в углу на банкетке мирно сопел уставший от жизни Йорк.