Джабраил Алиев - Два друга – недруга - Есенин плюс Мариенгоф

– А зачем им щенки?

– Как зачем? Чтобы когда подрастут, табор по ночам охраняли. Они часто так делают.

– А собака чья?

– Есть одна женщина, которую зовут Лидия Кашина. Так вот собака эта была бродячая и стала она жить у нее в имении. И сейчас она там, и все у нее вроде хорошо.

– Мда…, цокнул языком Мариенгоф. У нас дома тоже в одно время жила кошка, которая никого не подпускала к своим котятам. Мы их могли брать на руки, только тогда когда она засыпала или уходила гулять.

– И где сейчас кошка? – поинтересовался Сергей.

– Пропала куда- то, – махнул рукой Мариенгоф. У меня сестра в Пензе живет, так она на рынке другую кошку купила.

Оба снова ненадолго замолчали, а потом Мариенгоф что – то черканул на листе бумаги и поинтересовался:

– Так значит, вы готовы товарищ Есенин сотрудничать с новой властью?

– А я уже сотрудничаю, – усмехнулся Есенин, и слегка взволнованно взъерошив свои густые волосы, спросил, – Не читали разве мое революционное стихотворение «Небесный барабанщик»?

– Нет, – признался Анатолий.

– Там ясно дано понять, за какую я власть.

– Обязательно прочту, – пообещал Мариенгоф.

– Пить охота, ну и жара, – выдохнул Есенин.

– Я только собирался воды набрать. Посидите здесь, у нас вода только на первом этаже. Может, и чаю заварим.

– Здорово, – кивнул Есенин.

Мариенгоф юркнул за дверь, и быстро явился, обратно держа в одной руке чайник с водой, а в другой сжимая приличную щепотку чая, завернутую в кусок бумаги.

– Сейчас заварим. И леденцы у меня есть…

– Уютно у вас, – заметил Есенин, окидывая любопытным взглядом небольшой кабинет нового знакомого.

– Угу, – кивнул Мариенгоф, разжигая маленький медного цвета примус. Одно вот плохо…

– Что?

– Работая литературным секретарем, не остается времени писать стихи. А я ведь все – таки поэт.

– А я на вольных хлебах, живу так сказать на гонорары, – тихо и не совсем убедительно изрек Есенин.

Мариенгоф пристально взглянул на него.

– Что платят плохо?

– Да, не очень, – согласился Есенин.

– Надо свое издательство открывать, – уверенно произнес Мариенгоф.

Потом спросил:

– А где проживаете в данное время?

– На Воздвиженке в ванной комнате…

– Где?

Есенин расхохотался:

– Проживаю вместе с Клычковым. Так вот я себе выбрал ванную. Там тихо и спокойно, и мыться можно часто.

– Не поэт, ли Клычков?

– Именно. Сергей Антонович. Но называем мы его Антоныч.

– В здании Пролеткульта, что ли?

– Да рядом. А вы где?

– В гостинице временно у родственника.

Молча, выпили чаю. После этого Есенин встал и, слегка поправив у зеркала, волосы заметил:

– Видимо не дождусь Еремеева. Я и так, задержался пора идти, надо новые стихи сочинять.

Мариенгоф протянул руку и усмехнулся:

– Это верно. Нам поэтам надо писать стихи. Ну что же не говорю, прощай, а говорю до свидания. Приходите через неделю поговорим о многом. В том числе о новом литературном направлении, который мы организовываем с Вадимом Шершеневичем. Знаете его?

– А как же. Разве можно не знать бывшего знаменитого футуриста, который когда – то дружил с Маяковским.

– Так вот он придет. Обсудим наши стихи и насчет журнала тоже потолкуем. Мы с ним выпускаем сборник под названием «Явь». Еремеев обещал помочь. Дадите стихи?

– Дам. Только давайте Анатолий будем обращаться к друг другу на ты. А то как – то совсем официально, получается, – попросил Есенин.

– Сам хотел предложить, – засмеялся Мариенгоф.

* * *

Есенин ушел, и Мариенгоф вдруг некстати вспомнил о мужике, который торговал сиропом. И стало ему неприятно.

Ведь глаза сверкали у того человека искренней ненавистью.

А почему? Только потому, что прилично одет? Что – то не очень ладное происходит ныне со страной.

Злобой что – ли наполняются сердца людей? А было бы у него оружие, интересно застрелил бы? Может и так.

«А я бы мог»? – сверкнула нехорошая мысль в голове. И тут же немного цинично ответил себе: «да мог».

Ведь если тебя собираются убить, то и ты должен уметь это сделать.

Вот отец, погиб три месяца назад от шальной чехословацкой пули. Получается, тоже злобой кипели сердца этих проклятых чехов.

Да конечно они не целились именно в него, но если бы, не устроили пальбу, то отец был бы жив.

Когда Есенин вернулся к себе в квартиру, Клычков удивленно спросил:

– Ты где был Сергей?

– А что?

– Зинаида приезжала, хотела тебя видеть. Я думал, ты знал, что она должна приехать.