Лариса Порхун: И вся любовь…

– Я понимаю, что это ужасно бестактно с моей стороны и, наверное, совсем не входит в ваши планы, но не могли бы вы приехать… немного раньше, – взволнованно говорил он, – я оплачу вам это время… разумеется…

– Конечно, то есть, – Симе вдруг передалось его волнение, – то есть я имею в виду, что могу приехать раньше, сегодня, а вовсе не деньги… – она закатила глаза и мысленно четыре раза назвала себя дурой, каждый раз приставляя к этому слову разные эпитеты, – Знаете, я думаю, что с Филиппом всё хорошо, может ему передаётся ваше волнение и беспокойство…– Сима глубоко вдохнула, будто собираясь нырнуть, и прикрыла глаза, мысленно отдавая себе приказ:

– Знаете, Артур, я хотела, в свою очередь, просить вас о небольшой услуге… – «да говори уже, мямля» – дала она себе мысленный пинок, – у меня, возникли некоторые сложности, то есть, понимаете, отец и мачеха… Они, в общем…

– Не пускают вас? – в ужасе произнёс Артур, – Да вы что?! Я этого и боялся… Вот почему появилась эта тревога…

– Нет, нет, – тоже испуганно проговорила Сима, – Мы ведь договорились, как можно… Дело в другом, видите ли, я редко куда-то хожу… Тем более с ночёвкой, да ещё и на несколько дней… Их можно понять, они беспокоятся, и не верят… В общем, если бы вы могли приехать за мной… Вам ничего не нужно делать… И…

– Господи, конечно, – Артур даже не стал сдерживать облегчённый вздох, – Постойте, а вы что сказали им, что я ваш…

– Да, – Сима мечтала, чтобы прямо сейчас, немедленно в этой комнате начался её личный, персональный конец света и она провалилась бы куда-нибудь в тартарары, – Но это я… Это вас ни к чему…

– Договорились, – всё беспокойство Артура, как рукой сняло, – Я поднимусь к вам и представлюсь вашим домашним по всей форме… Не переживайте… Скидывайте адрес.

Когда Сима с Артуром подъезжали к его дому, позвонила Полина:

– Я не выдержала, звоню сейчас, просто слушай и ничего не говори… Он – прелесть! Красавчик… Ну, мать ты даёшь! Вот уж удивила… Новый год, действительно, пора чудес!!! Умница, гляди не упусти… Папа твой тоже в шоке…

– Полина…– начала Сима.

– Ни-ни, – молчи, делай вид, что ничего особенного не происходит, поняла? И не гляди на него с открытым ртом, мужикам, как известно, это только первые два часа нравится. Всем видом демонстрируй, что у тебя таких сто штук было, ну ладно, он же красавец, а не идиот, не сто, а пусть двадцать, ясно?

–Угу…

– Господи, что тебе ясно, горе моё? Так вот, было и если что, будет… Такая, знаешь, должна быть томная небрежность… Вот же жучка, что ж ты раньше его скрывала, теперь-то курс молодого бойца по телефону, это знаешь нонсенс…– Полина просто захлёбывалась от волнения, – Ну, во-первых, сними очки эти хотя бы в новогоднюю ночь, поняла? Сколько говорила, давай попробуем линзы, так нет… Ты Симка, иногда упряма, как Валаамская ослица, честное слово… Что ещё… ах да, платье моё взяла? Хорошо… О, боже, а бельё!!?? Караул!!

– До свидания, Полина, всего доброго…

– Стой, не смей класть трубку, слышишь! Я тебя шестнадцать лет воспитывала, ночей не спала…

– Полиночка, я очень тебя люблю, – шепнула Сима, – позвоню потом, пока…

Заходя в квартиру, Сима подумала, что больше всего не хотелось бы расстраивать Полину. – Ладно, – думала она, раскладывая вещи, – скажу сначала, что уехал, а потом, да мало ли, что-нибудь придумаю…

За ужином, Артур много говорил. И это тоже было непривычно. Но почему-то именно этой женщине хотелось рассказывать. От её глаз веяло спокойствием, уютом и каким-то настоящим, живительным теплом. Он даже признался, почему уезжает каждый год под Новый год из страны… То есть истинную причину… Которую, как выяснилось, скрывал даже от себя. Хорошо посидели, душевно…

А когда уже собирались расходиться по комнатам, начался сумасшедший дом. Филипп вдруг лёг на полу в прихожей и время от времени, слегка подымал голову и жалобно мяукал. От еды отказывался. На руках висел, как старый, тряпичный коврик. Артур позвонил в круглосуточную ветеринарную клинику. Описал симптомы. Ему сказали привозить животное. В переноску Филипп лезть отказывался наотрез. Он даже вспомнил, что умеет орать благим матом и пользоваться когтями и зубами. Навык, который уже почти полностью атрофировался за ненадобностью, восстанавливался прямо на глазах. В связи с этим, Сима поехала тоже, потому что кот, так и быть, соглашался сидеть только у неё на руках. В клинике кота осмотрели и сочувственно выслушали сбивчивый рассказ хозяина. После чего ветеринар пожал плечами и сообщил, что Филипп совершенно здоров. Но предложили оставить до утра под присмотром, так сказать, специалистов. Филипп сидел на руках у Симы, нахально урчал голодным животом, а может, мурлыкал. На пушистой физиономии явственно читалось: