Rain Leon - Чёрный молот. Красный серп. Книга 1

Война – тяжелейшее испытание, где порой, правда и ложь идут рука об руку, а добродетель и самые отвратительные поступки настолько перемешаны, что невозможно определить, порядочный перед нами человек или отъявленный негодяй. Я уверен, что всем, кто прошёл настоящую войну, пришлось встречаться с нелёгким выбором. По мере прочтения книги вы сами сможете решить, кто перед вами – несчастная жертва или нераскаявшийся преступник.

Для того, чтобы в будущем не повторилось то, что без сомнения является величайшей трагедией двадцатого столетия, необходимо изучать историю без сокрытия фактов и документов. Во имя мира, чтобы предостеречь будущие поколения от ненависти и войн.

Маневровый паровоз сбавил обороты на подъезде к 29-му разъезду, уступая путь встречному составу. Кочегар распрямил затёкшую спину и опёрся руками о лопату. По обнажённому мускулистому торсу стекали струйки пота, прочерчивая неровными линиями светлые полоски на покрытом густой угольной пылью теле. Паровоз фыркнул ещё раз, с шипением выпустил пар и остановился. Разъезд был когда-то маленькой пригородной станцией, со временем надобность в ней отпала, её перенесли на новую ветку. Небольшие строения были приспособлены для технических нужд. На видном месте висели противопожарные инструменты. Брандспойт был исправен, команды стрелочнику передавались по телефонной связи. Линию решено было выделить для прохождения литерных и товарных поездов. Несколько раз в день в западном направлении через разъезд следовали тяжело гружёные составы, охраняемые серьёзными ребятами. С такими не то что заговорить, лишний раз и взглядами не перекинуться. Серьёзные ребята сопровождали серьёзные грузы, непрерывно оглядывая прилегающее к путям пространство колючими, всепроникающими взглядами.

Стрелочник поднатужившись перевёл стрелку, поднял жёлтый флажок, и по заданному маршруту прошёл, глухо постукивая на стыках, литерный грузовой состав. Опечатанные вагоны и вооружённая охрана в начале и конце, присвоенный код «М» открывал зелёную улицу. За задержку такого состава легко можно было угодить под суд по обвинению во вредительстве и получить нешуточный срок. Стрелочник Андрей Митрофаныч или, как его в шутку называли машинисты паровозов, а с их лёгкой руки и остальные, Сарафаныч, стоял рядом со своей стрелкой, немного наклонившись в сторону состава, чтобы не дать оттолкнуть и опрокинуть себя завихрениям горячего воздуха. Всякий раз, когда в просвете вагонов показывался знакомый луг, а за ним лощина, сбегавшая к реке и переходящая в железнодорожный мост, каждый следующий вагон непременно заслонял вид и толкал мощный поток воздуха с оглушительным стуком на Сарафаныча. Но Сарафаныч тоже не лыком шит. Хоть он и работал на железной дороге всего несколько лет, уже повидал достаточно составов и научился разговаривать с ними на их языке. Вот и сейчас, перед подъёмом на горку машинист состава даст гудок, а Сарафаныч пропоёт его про себя. После этого, глянув, в порядке ли задний сигнал, можно вернуть стрелку, пропустить маневровый и вернуться в свою будку. А паровоз тужась будет тащить состав вверх, всё сбавляя и сбавляя ход, словно надрывается от непомерной тяжести.

– Привет, Сарафаныч! Давай поменяемся, я три раза в день стрелку передвину, а ты за меня уголёк покидаешь!

– Здоров, Сарафаныч! Угостись папироской. Как жизнь? Плеснёшь водички?

Сарафаныч щурясь принимал папироску, наполнял ведро с пожарного брандспойта и ухмылялся в прокуренные усы. Вот уж балабол этот Фёдор. Доверила тебе Родина уголёк кидать, значит, кидай, а не хочешь, так иди учись, и через пару лет, может, и машинистом станешь. Постояв несколько секунд глядя, как удаляется маневровый, оставляя за собой облако чёрного дыма, Сарафаныч двинулся к будке, снял трубку и бодро доложил:

– Грузовой «М» в заданном направлении проследовал в семь сорок пять. Маневровый на пути к станции. Доложил Крикунов, 29-й разъезд.

– Что так долго, Крикунов?

– Так докладывал вам уже, что стрелку заедает, еле поднимаю. Мне б ремонтную бригаду.

– Ладно, скоро вышлем. Всё.

Мужчина повесил трубку и зажёг старенький примус. Водрузив на него закопчённый чайник, Сарафаныч присел на топчан и стал не спеша доставать из сумки с едой пирожки с картошкой, кусочек сала и пучок зелёного лука. До прохождения следующего поезда было время и можно было не спеша позавтракать. Работать Сарафаныч начинал с шести утра. Принимал хозяйство разъезда у сменщика, проверял замки на кладовых, исправность стрелки, работу телефона, по которому и докладывал о заступлении на смену, расписывался в графике учёта рабочей силы и заступал на дежурство. График не очень удобный, приходилось рано вставать, но уже в четыре часа он был дома, немного отдыхал, если не было срочных дел, и в пять усаживался вместе с вернувшейся с работы хозяйкой ужинать. После чего пару часов возился по хозяйству, поливая огород и пропалывая грядки. Спать ложился в девять, иначе утром вставал с трудом. Строгал и пилил в сарайчике и время от времени извлекал из него то полочку для книг, то табуретку. Соседи, зная об увлечении Сарафаныча, обращались к нему, заказывая разные бытовые мелочи. Он был не жаден, а потому его изделия были во многих домах. Вот и вчера за очередным заказом пришёл сын соседа.