Алиса Рекунова - Жизнь среди людей. [не]научно-исследовательская работа

– Меня зовут Алина.

– Приятно познакомиться. Меня зовут Алексей.

– Ага. Я слышала. Самохин.

Алина зашла в кабинет завхоза и вышла с ключом в руках.

Мы зашли в медкабинет вдвоем. Он был раза в три меньше, чем в моей прошлой школе. У стены стояла кровать, в углу мойка и зеркало, а вдоль другой стены – ящики и два стола: письменный и медицинский, на котором стояли всякие приборы.

Ситуация показалась мне странной по двум причинам. Во-первых, я оказался наедине с человеком противоположного пола, который не был моим родственником. Такое со мной произошло только один раз. Во-вторых, Алине дали ключ и отпустили в медкабинет без взрослых. В моей прошлой школе такого бы никогда не случилось. Очевидно, здесь ученикам доверяли больше.

– Садись, – сказала она и начала осматривать наклеенные на ящиках бирки.

Я сел на кровать и стал разглядывать плакат, на котором был нарисован человеческий мозг.

– Так, обезболивающие. Тебе что? «Нурофен» или «Аспирин»?

– Можно «Нурофен», если он не в капсулах.

– Почему не в капсулах?

– У меня на него аллергия.

– Хреново.

– Да можно без таблеток. Не очень болит.

– Точно? – Алина повернулась ко мне. – Ой, блин.

Она подбежала к маленькому холодильнику и достала оттуда синий герметичный пакет.

– Приложи.

Я приложил пакет ко лбу. Стало лучше.

Алина села рядом со мной.

– Извини. Смольникова такая дура, – она хихикнула. – Все время какую-нибудь такую фигню вытворяет. Ну, она вообще странная. Увлекается японскими мультиками и вообще всякой хренью.

Я не стал спрашивать, что плохого в аниме. Просто молча разглядывал Алину из-под компресса.

У нее были длинные светлые волосы. Даже светлее, чем у меня.

Рецессивный генетический признак.

У меня у самого есть рецессивные признаки. Я бледный и могу писать обеими руками. До начала полового созревания я был светло-рыжим, но после того как клетки Лейдига в моих семенниках стали вырабатывать тестостерон, мои волосы потемнели. Теперь я стал просто русым. Это оказалось лучше, чем быть рыжим. Над таким цветом люди обычно не смеются.

– А ты откуда к нам перешел? – спросила Алина.

– Я из Санкт-Петербурга переехал.

– Правда? Круто. Я там была один раз в детстве. Мне очень понравился Невский и Эрмитаж. Слушай, а сколько… – она отвела глаза и замолчала.

– Что?

– Сколько тебе лет?

– Четырнадцать, – признался я.

– Правда? – она приподняла одну бровь.

– Ну, я пропустил два класса.

– Круто. Ты, наверное, жутко умный.

Я пожал плечами. Я вовсе не считал себя жутко умным.

– Ты, как этот… Уилл Хантинг, да?

Меня очень удивило, что она смотрела «Умницу Уилла Хантинга».

– Да нет, я не настолько…

Алина встала и прошлась по кабинету, разглядывая ящики.

В коридоре послышались шаги.

– О, все идут на линейку, – улыбнулась Алина.

Это слово всегда казалось мне странным. Почему именно линейка? Почему не циркуль?

– Нам тоже пора, наверное, – сказал я.

– Да ну. Че там делать? Слушать Ушастого нашего, что ли?

– Ушастого?

– Ага. Дирика. Все равно ничего умного он не скажет. Будет втирать про то, что надо стараться, потому что мы должны показывать результаты. Да ну на фиг. Лучше здесь посидим.

Я знал, что дириком мои сверстники называют директора.

Алина заперла дверь, а потом подошла и села рядом со мной.

Теперь даже холодный компресс мне не помог бы, потому что я пришел в состояние сильного волнения. Люди говорят в такие моменты, что их бросает в жар.

– А летом ты чем занимался?

– Учебой.

– Серьезно? – она покосилась на меня. – Меня летом не заставишь книжку в руки взять. Но зато приходится тренироваться.

– Тренироваться?

– Ага. Я занимаюсь художественной гимнастикой.

– Здорово.

– Ага. Я уже кандидат в мастера.

– Это большое достижение.

Алина засмеялась.

– Что-то не так?

– Ничего. Просто ты так говоришь странно.

– Как?

– Ну, как… взрослый.

– Это плохо?

Алина пожала плечами и улыбнулась, и я подумал, что у нее правильные пропорции лица. Жалко, что я почти не запоминаю лиц.

– А я летом ездила в Вену и Будапешт. Ты там был?

– Нет.

– О, там так красиво. И музеи мне понравились.

– Да, в Вене очень хороший Музей естественной истории. Я про него читал.

– Я там не была. Зато в художественные музеи ходила. Я же еще рисую. Даже в конкурсах участвую.

Она рассказывала о своей художественной школе на Кропоткинской, а я смотрел и слушал.