Алиса Рекунова - Шёпот далёких морей

Дни погружаются в тихую воду,
Мягкий закат наступает неотвратимо.
Ночь приближается медленно. Год за годом.
Вьётся над домом тонкая струйка дыма.

Песок засыпает дороги, дома, машины.
В тёплом закате светятся первые звёзды.
Ночью на всей земле выпадет белый иней.
Метеоритный дождь – это чьи-то слёзы?

Вечность раскинула крылья над целым миром,
Где-то вдали затихают последние звуки.
Волны шумят всё тише, становится сыро.
Говорят, что ночь – это время долгой разлуки.

Нагретый солнцем асфальт постепенно стынет.
Ветер принёс прохладный бриз с океана.
В мире стало чуть-чуть холоднее, чем было.
Цветы увядают на тёмных лесных полянах.

Механизмы давно уже остановились,
Время медленно тонет в морской воде,
Травой заросли города на многие мили,
Скоро наступит вечная ночь. Везде.

Лесные озёра сливаются воедино,
По гладкой поверхности катятся водомерки.
Вечность начнётся, всё время в мире застынет.
Кувшинки цветут, закатное солнце меркнет.

В мир пришла долгожданная безмятежность.
Долгий день стремится к секунде последней.
Волны шепчут “спокойной ночи” невыразимо нежно –
Может быть, это последний звук во Вселенной.

С одной стороны трава.
С другой – мириады звёзд.
Стрекочут в ночной тиши
вестники летних гроз.
Плеяды не сосчитать.
Их шесть. Или, может, семь?
Как пух с тополей – слова.
Забудутся насовсем.
Ставни скрипят на ветру,
небо меняет цвет.
Деревья будут шуметь
ещё миллионы лет.
Всякая плоть – трава.
Всякое лето – миг.
В вечности нет следов,
памяти или книг.
Лают соседские псы.
Тихо журчит ручей.
Где-то в ночной тиши
слышится голос. Чей?
Деревья ещё шумят,
ветер несёт тепло.
Когда мы забыли себя?
Когда наше лето ушло?
Время бежит вперёд
и тонет в речной воде.
Верю, нас ещё ждёт,
ждёт воплощенье надежд.
Ветер уносит дни,
звёзды меняют цвет.
Сколько путей впереди.
Только назад пути нет.
И мы догоняем тех,
кем мы станем потом.
Но не вспомнить уже
тех, кем мы были до.

Украденное время
в зрачках твоих танцует.
Исчезнувшая вечность
растает навсегда.
А с севера крадутся
к нам шторма и бури,
И падает на лица
талая вода.

Дрожащие ресницы
покрыты льдом забвенья.
И скалы, что остры,
как лезвие ножа,
Блестят под мутным солнцем
выжженной пустыни.
И ты танцуешь слепо,
тихо, не спеша.

Твои движенья плавно
уходят в не-забвенье,
Оставив только пепел
тысячи костров.
Ты жаждешь не прохлады,
не вечного спасенья.
Но твой лимит превышен,
а твой удел суров.

Твой танец есть реальность
нежданного забвенья.
И шаг твой осторожен,
ты тонешь в миражах.
Но у тебя есть вечность
из тысячи мгновений.
И ты бесстрашно-хмуро
танцуешь на ножах.

Мозаики тех храмов,
где ждали просветленья,
Осыпались, поблекли
за тысячи веков.
Но выцветшие стены
остались не-забвеньем.
Они давно покрыты
и пеплом, и песком.

В неизвестных морях я мечтал о далёкой родной земле,
Встречал встающее из глубин бесконечное солнце.
Я вдруг осознал: оно будет жить, а мы превратимся в тлен.
Я вдруг осознал: мы уже никогда никуда не вернёмся.
В далёких морях я искал отчаянно карту небес.
Чем дальше, тем сложнее найти знакомые звёзды.
Я мечтал когда-то вернуться домой. Вернуться к тебе.
Я боялся: для мира (и для меня) уже слишком поздно.

После всех прочитанных нами книг,
После звёздных ночей вдвоём, после тёплых зим
Мне всё равно, что скажут они. Мне дела нет до мифических «них».
Я хотел лишь об одном тебя попросить:
Вспоминай меня иногда на чужих берегах,
В нарождённых веках, в бесконечности новых свершений,
Когда будешь сидеть у тёплого очага.
Сохрани мои письма для этой большой Вселенной.

Кто говорит, что логика объективна?
Мы вновь повторяем всё те же и те же ошибки.
Кто-то верит, что у Вселенной свои мотивы.
Фрактальный Бог сотворил этот мир слишком зыбким.
Я ухожу в бессрочность, опять. На то есть свои резоны.
Период полураспада равняется целой жизни.
Мы не можем летать, потому что верим в законы.
Мы придумали время. Зачем, скажи мне?