Ольга Геттман - Мелодия древнего камня

Айсель смущённо улыбалась, смотрела на своего кумира сквозь густые полуопущенные ресницы. Платье цвета фиалок удивительно шло ей, подчёркивая лёгкую смуглость кожи и фиалковые, влюблённые глаза.

Николай коснулся ладони Айсель так осторожно, словно это не ладонь, а хрустальный цветок. Сначала кончиками длинных аристократических пальцев, потом губами. Долго, казалось, бесконечно долго она чувствовала его горячие губы на своих пальцах, отчего Айсель вздрогнула всем телом и ощутила, как ладонь её стала влажной от волнения.

«А в волосах у него серебряные нити, как я раньше не заметила? – подумала Айсель, – да и как я могла увидеть, если никогда с ним не находилась так близко!».

– Давид, признайся, ты специально скрывал от меня такой дивный цветок? – спросил Николай у друга.

Его ухаживания стали настолько изысканны, неназойливы, что девушка не в силах была отказаться от них. Ну, а для него ухаживать за неопытной, доверчивой, влюблённой девочкой – особый, необходимый для жизни драйв.

«У него мягкие волосы с ароматом полевых трав и горьковатым запахом полыни, а кожа пахнет морским солёным ветром!» – задыхаясь от счастья в объятьях Николая, думала Айсель. Губам было больно от жадных поцелуев мужчины, но, упиваясь блаженством от близости с кумиром детства, девушка была безумно рада и душой, и телом быть в его власти.

Они гуляли по прекрасному вечернему городу. Николай рассказывал Айсель историю Баку, водил по красивейшим местам и пел романсы на набережной, которая называется Приморским бульваром. Отреставрированные и обновленные кафе, аттракционы – везде побывали влюблённые.

Система прогулочных каналов «Венеция» – стало их любимым местом, они совершали прогулки на гондоле, ужинали в уютном ресторане на берегу Каспийского моря, находясь в плену своих чувств.

В последний день гастролей после концерта Николай привёл юную Айсель к Девичьей башне, рассказал легенду, с которой девушка, конечно, была знакома, но с большим вниманием слушала скорее не рассказ, а любимый голос Николая.

– Дата постройки Девичьей Башни – XII век, – рассказывал он, – одна из легенд гласит, что шах решил выдать свою дочь за нелюбимого человека. Пытаясь избавить себя от такой участи и отговорить отца, девушка попросила шаха построить башню и подождать, пока строительство не будет завершено. К моменту окончания строительства царь не изменил своего решения, и тогда девушка взошла на башню и оттуда бросилась в море. После этого камень, о который царевна разбилась, назвали «Камнем девственницы». Современные девушки, став невестами, приносят к нему цветы.

У подножия башни Николай признался Айсель, как был невероятно счастлив с ней и подарил колечко на память о волшебных днях. Она запрокинула голову к небу, туда, где розовая закатная полоса становилась ярче и шире, долго всматриваясь во что-то ей одной видимое, и тихо произнесла: «Сегодня наша последняя встреча. Мы больше никогда не увидимся. Вспоминай обо мне, когда будешь в Баку. И, пожалуйста, не провожай».

Николай стоял, привалившись спиной к старой башне, и наблюдал, как в сгущавшихся сумерках медленно тает тонкая девичья фигурка. Только когда Айсель полностью исчезла из виду, бодрым шагам направился к своему аккомпаниатору – полногрудой Наталье. На следующий день Введенский вернулся в Москву.

Через месяц после его отъезда Айсель поняла, что ждёт ребёнка. По традициям Кавказа беременность без мужа – позор для всего рода. Николай в свои тридцать три года был дважды женат и имел троих детей. Рассчитывать, что он женится на Айсель, не приходилось. Тем не менее, брат не позволил ей делать аборт. Посовещавшись с женой и со Стефанией, они придумали план, который позволил бы спасти честь старинного рода и ребёнка Айсель. На последних месяцах беременности Айсель не будет выходить на улицу – решили родственники.

Вместо неё с подкладным животом станет демонстрировать свою ложную беременность жена Давида – Галина.

Чем ближе подходил срок родов, тем печальнее, молчаливей и задумчивей становилась Айсель, словно предчувствовала неотвратимость близкой гибели. Ощущала приближающуюся трагедию и няня Стефа, она старалась больше находиться со своей любимицей, отвлекая её интересными рассказами от тяжёлых мыслей. А ночью, у себя в комнате тихо плакала и молилась за Айсель и ребёнка, которого девушка носила под сердцем.