Владимир Латышев - Алон

До лагеря оставались буквально минуты езды, и никто, конечно, не мог предвидеть того, что случится, а вернее начнется очень скоро.

Муть из осколков неудачных идей и недодуманных мыслей начала оседать в голове, освобождая место светлой и понятной картине мира. Она была настолько очевидной в своей простоте, что Андрей на какое-то время даже потерял способность рассуждать, а просто любовался чудесным явлением истины, которую он давно предчувствовал, но никак не мог толком разглядеть под слоями мусора, каковыми казались ему теперь промежуточные результаты долгих поисков. Потом, позже, он поймет, что без этих интеллектуальных раскопок, едва ли ему открылось бы что-либо достойное.

Он увидел свой мир в бесконечном, ничем не ограниченном поле возможностей; мир, развивающийся по законам фантастического будущего, созданного человеческим воображением.

Человек давно научился создавать смысловые ориентиры в жизненном пространстве, воплощая в пластике форм свои идеи. Сначала это были простейшие анимистические представления о душах, населяющих природу: животных, растительных, предметных и стихийных. Именно они воплощались в символах, которыми человек наполнял свой мир. Затем происходит постепенное очеловечивание этих душ и, наконец, возникновение и развитие исторических религий. В итоге бесконечные, ничем не ограниченные силы и возможности были объединены в сознании людей в едином, очищенном от всего греховного, образе бога, того, к чему каждый человек должен стремиться. Это и был на тот момент лучший способ удержать будущее, а значит сохранить сам человеческий способ жизни.

Не удивительно, что когда религиозные ценности уже утрачивали определяющую роль в формировании сознания людей, «освобождая место» капиталу, науке, машине, а эти новые ценности ещё не достигли уровня общественного идеала, возродилась ценность самого человека, причем человека свободного, человека-творца. Впрочем, Ренессанс был недолгим, а приход капитализма неизбежен.

Но какими бы не были идеалы и ценности, объединяющие людей в разное время, они неизменно создавали соответствующие художественные образы и символы, в качестве смысловых опор своего жизненного пространства, стремясь так или иначе к некоему идеальному образу самого человека.

И ведь именно это необходимо в нашем проекте. Но какие именно общественные ценности могут сегодня стать реальным объединяющим началом для общества? Какие сюжеты, какие примеры для подражания должны быть воплощены в пластике художественных форм, если само общество идеологически дезориентировано и разорвано по склонности граждан между деньгами и уже мало понятными церковными традициями. Ценность же самого человека-гражданина несоизмеримо меньше ценности денежного мешка, прибыли. Она настолько незначительна, по сравнению с эпохой Возрождения, и даже с недавним прошлым, что становится не только грустно, но и страшно.

Размышления о ценности человека, невольно вернули его к мыслям о будущем ребенке, с которым в его сознании были естественно связаны все представления о человеке и его достоинствах. Снова и снова Андрей возвращался к вопросу о том, как возможно то, к чему они с Женей стремятся всей душой. Как должна быть устроена их общая с ребёнком жизнь, чтобы детская душа не оказалась отравленной потоком лжи и грязи, заливающем жизненное пространство, как научить его отделять истинные культурные ценности от фальшивых и пошлых подделок? Ведь каждый малыш любит маму и папу, так как же получается, что в одних случаях ребенок становится продолжателем дела родителей, создавая династию, а в другом выросшее в интеллигентной семье чадо вдруг оказывается монстром, совершающим безнравственные и жестокие поступки? Ведь дело здесь не в природе? Или все же в природе? Ведь наши далекие предки, в которых было гораздо больше «звериного», были достаточно жестоки и в силу этого жизнеспособны. Вопрос «кто кого» возникал почти на каждом шагу доисторического охотника, требуя убить или быть убитым.

Да. Об этом надо специально подумать, решил Андрей и перенесся мысленно в медицинский центр, к Жене.

Снова пустившись в путь по ставшей различимой дороге, автобус начал медленный спуск, который должен был закончится прямо на месте обычной стоянки у весело журчащего потока. Однако время шло, а осторожное движение вниз продолжалось и продолжалось. Видимость оставалась плохой, и Антон, крепко держа руль двумя руками, не реагировал на поступавшие то и дело веселые предложения прибавить газу. Когда, вместо того чтобы стать, как ожидалось, более пологим, спуск резко стал круче, Антон начал осторожно притормаживать, но автобус заскользил колесами по траве теряя управление, затем у всех вдруг возникло мгновенное ощущение падения и в конце концов, сильно ударившись обо что-то, машина резко остановилась.