Екатерина Моисеева, Наталья Рыжова - Змей

Я в отчаянии уставился на Виктора. Он, видимо, хотел пошутить, но осекся, увидев мое волнение.

– Дэмиан, вполне вероятно, что ты читал в гостиной у фортепиано. И не заметил, как задремал.

– Да, но проснулся-то я в кровати!

– Успокойся, не нагнетай. Возможно, ты проснулся и решил перебраться в кровать, а книгу просто оставил на банкетке. А когда поднимался в полудреме, задел ее – и она упала. Все просто.

Я помолчал немного, постучав пальцами по губам.

– Не знаю, Виктор. Я и правда вчера был в гостиной. Но я там не засыпал…

– Ты мог переутомиться и не вспомнить этого. Ну?

В словах друга был резон, я и правда очень уставал в последнее время. И вполне мог задремать и не запомнить этого. Но волнение все равно окончательно не рассеялось.

– И еще одно… Когда она исчезает за дверью, меня охватывает беспричинная тревога, ты знаешь… Как будто я не могу ее спасти. Вернее, снова не смог, не остановил… И это повторяется из сна в сон. Но от чего? От чего я должен ее уберечь? – Я глубоко вздохнул. – Знаешь, сегодня мне показалось, что матовое стекло, за которым она исчезает, похоже на водную гладь… Как бывает, когда наблюдаешь за погружающимся человеком. Он как будто растворяется в глубине, в окутывающих его водах, постепенно становясь нечетким, расплывчатым.

– Думаешь, незнакомка утонет?

– Я не знаю. Но уверен, что это как-то связано с водой. Я понимаю, что это звучит глупо, нелепо, что это всего лишь сон! Но Виктор, это было так реалистично! Как будто она шагнула за дверь и ушла под воду.

Я ненадолго замолчал и потер губы. Эта привычка появилась у меня давно, когда я пытался отучить себя грызть ногти и обкусывать пальцы в моменты стресса или тревожной задумчивости. Дурная привычка ушла, но тяга поднести руки ко рту не ослабела. И теперь «страдают» губы.

– Все же к чему этот сон меня мучает? Как мне его разгадать? Что он означает? И кто она, черт побери?

– Может, это хороший сон? Ну знаешь, как бывает, когда снится что-то плохое, а толкование прямо противоположное? А если незнакомка уносит с собой все плохое, «топит» это, если хочешь, а сам сон предвещает новую любовь? «Самый завидный холостяк Англии» наконец-то станет счастливым семьянином? – Виктор процитировал «Vanity Fair» 10и усмехнулся. Я болезненно поморщился.

– Не надо, Виктор.

Я сказал это резче, чем хотел. Виктор чуть отклонился назад и сложил руки на коленях.

– Ладно, извини…

– Прости! Я был резок, я этого не хотел. – Я сильно зажмурился, проведя пальцами по глазам, потом открыл их и примирительно дотронулся до ладоней Виктора, наклонившись чуть вперед, давая ему понять, что тема закрыта. – Так, о чем ты говорил? До всего вот этого?

Я несколько раз взмахнул руками в воздухе, как будто обрисовывая весь мой сон. Друг улыбнулся.

– О том, что Патрик устроит что-то грандиозное по случаю выхода книги!

– О, не сомневаюсь! Зная Патрика… – При воспоминании о нем на душе потеплело.

Патрик был не просто моим другом и лучшим агентом, которого только можно себе представить, но и большим профессионалом в той нише, которую занимал. Острый ум, стальная хватка и умение очаровывать с первой секунды позволили ему к своим сорока годам иметь лучшую клиентскую базу по обе стороны океана. Его мальчишеская улыбка сводила с ума не только женщин, но и мужчин. Но вот последним в этой борьбе повезло больше. Если бы я не знал, сколько Патрику лет, я бы предположил, что чуть за тридцать. Он куда больше походил на недавнего выпускника колледжа, чем на взрослого мужчину. И умело пользовался обманчиво-наивным видом этакого простоватого милахи в своих интересах, повторяя известную фразу, произнесенную Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани» 11: «Иногда очень выгодно выглядеть дурочкой».

Мы познакомились с Патриком дождливым октябрьским утром, когда я, начинающий тогда писатель, заливал свое горе из жестяной фляги для виски, сидя на каменном мосту озера Вуд Понд в парке Хэмпстед Хит. По левую руку от меня открывался вид на Кенвуд Хаус – «английское наследие, архитектурно-парковый ансамбль XVII – XVIII веков в Лондоне, считающийся одним из лучших проектов архитектора Роберта Адама» (привет, Википедия!). А ныне – одно из популярных туристических мест. Но в этот дождливый и промозглый день здесь можно было увидеть разве что парочку туристов, уже явно проклинающих все на свете, – их ботинки и низы брюк намокли и были вымазаны в грязи, а покрасневшие руки наверняка замерзли и обветрились. Если вы пробовали гулять в парке Хэмпстед во время или после дождя, то понимаете, о чем я говорю. Здесь почти нет заасфальтированных дорог или специальных пешеходных троп – только трава и земля. Представляете, во что это превращается в непогоду? Я же специально забрел именно сюда, подальше от людских глаз, предварительно нацепив резиновые челси 12и непромокаемую куртку с капюшоном, хотя, если честно, они меня мало спасали. Около меня мок под дождем конверт, который я получил этим же утром. Уже пятое агентство прислало отказ на печатание моей книги. Я был молод, амбициозен и уверен, что мое «гениальное творение» оторвут «с руками и ногами». Но, как оказалось, я был ой как неправ. Это, несомненно, подорвало мою веру в себя как в гениального писателя. И я мок под дождем, как и несчастный конверт, лежащий рядом.