В. Стоянов - Такие разные дороги жизни

Всю неделю юноша жил одним желанием, чтобы быстрее наступило воскресение, не получить замечания от преподавателей и воспитателей, которые могли бы не пустить его в увольнение. И когда желанный день наступил, он так старательно чистил сапоги, надраивал пуговицы, и выглаживал брюки, что сослуживцы начали над ним посмеиваться. Юноша купил букет цветов из отложенных денег, пришел по адресу, остановился перед огромной массивной дверью, не решался на дальнейший шаг, потом подумал, не гоже будущему офицеру пасовать перед трудностями, решительно дернул за шнурок звонка. Вышел лакей, высокий, важный, в красной ливрее, спросил, что угодно молодому человеку?

– Мне назначено… – проговорил юноша, слова застряли в горле, не ожидал он увидеть столь помпезно одетого лакея, он опять пожалел, что решился на визит, кашлянул, продолжил: – Дарья Сергеевна пригласила меня в гости.

– Сейчас доложу, пройдите в приемную, – посторонился лакей.

Котлинский зашел в просторный холл, остановился перед огромным, во всю стену зеркалом, лакей велел подождать, поднялся по лестнице вверх. Он увидел в зеркале жалкого юношу в потертом юнкерском мундире, с букетом цветов не первой свежести, в душе появилась досада на самого себя, что у него не хватило силы воли отказаться от приглашения. Отступать поздно. Через минуту наверху показалась Дарья, окликнула:

– Володя, поднимайтесь сюда.

Он подал фуражку и перчатки лакею, взбежал по лестнице.

– Здравствуйте, Дарья Сергеевна, – протянул букет и поцеловал ей руку.

– Здравствуйте, Володя. Не ожидала, что вас отпустят. Но я рада. Идемте, я представлю вас друзьям и родственникам.

Она взяла букет, поблагодарила, вдохнула аромат цветов, и тут же протянула его лакею, тот поклонился и отошел. Девушка была ослепительно хороша, на ней ажурное белое платье с глубоким декольте, на грудь колье из синих, под цвет ее глаз, камней, в уложенных волосах диадема.

Они зашли в просторный зал, в нем много гостей, они стояли маленькими группками, с бокалами шампанского, беседовали, почти никто не обратил на юношу внимания, и только когда Даша подводила его к очередному гостю и говорила: – «Познакомьтесь, мой хороший знакомый», – гости вежливо кивали. Кто-то с любопытством окидывал его взглядом, кто-то равнодушно кивал и тут же отворачивался. Среди блеска украшений на дамах и изящных фраков, генеральских мундиров и лакеев в ливреях, юноша чувствовал себя неловко, с тоской посмотрел на свои не такие уж и начищенные сапоги, а юнкерский мундир и вовсе смотрелся среди этого великолепия, как маскарадный костюм. Дарья подводила его к молодым людям, безукоризненно одетым во фраки, представляла своего нового знакомого, они недоуменно окидывали его взглядом, вежливо кивали и тут же отходили. Один молодой человек в безукоризненно подогнанном на нем фраке, довольно бесцеремонно подошел к девушке и заговорил с ней по-французски, совсем не замечая рядом стоящего с ней юнкера, словно его здесь и не существовало. Дарья с честью вышла из щекотливой ситуации, она извинилась, сказала, что позже вернется к разговору. А сейчас она занята тем, что хочет ввести в круг своих гостей нового знакомого. Юноша окинул взглядом юнкера, хмыкнул и отошел. Мать увидела рядом с дочерью юношу, которого она узнала по юнкерскому мундиру. Она стояла рядом с мужем во главе накрытого стола, за который гости вскоре должны сесть, вскинула недоуменно брови, прикрыв рот веером, что-то проговорила мужу. Тот поискал глазами дочь, посмотрел на Котлинского, ничего не ответил жене, видимо он смирился с прихотью дочери. Не впервые ей своевольничать. Отец знакомиться с юношей не стал. Дарья и сама почувствовала, как неловко себя чувствует юнкер. Котлинский сказал:

– Чужой я на вашем празднике жизни. Пожалуй, пойду я. Извините, Дарья Сергеевна. У меня всего лишь час времени, – соврал он. – Мне очень хотелось увидеть вас, и я увидел. Я счастлив. Не буду смущать ваших высоких гостей. Не понять им, что под толстым сукном солдатской шинели может биться благородное сердце, – процитировал он слова Грушницкого из «Героя нашего времени».

– Что вы, Владимир! – пыталась оправдать своих гостей девушка, он решительно поклонился ей и пошел на выход. Она провела его до выхода, чувствуя неловкость от создавшего положения, сказала:

– Приходите в следующие выходные к нам в сад. Мы будем одни и побеседуем без свидетелей. А здесь все равно не поговоришь.

И Котлинский ушел с чувством горечи в душе, понимая, любить ему эту девушку можно, но бесперспективно. Он хотел бы забыть ее, только никак не уходил из его памяти и души образ девушки. Он все же пришел в следующее воскресение в сад, девушка казалось ждала его. Или случайно там оказалась, или всегда в это время гуляла по саду. Во всяком случае, она обрадовалась его появлению. Увела вглубь сада, по пути извинялась за прошлое воскресение, вела с ним просто и искренне. Они сели на лавочку под крышей ротонды, девушка потребовала: