Зоя Криминская - Глухие в Америке

В спешке, в две руки написали мы эту анкету, еще успели один экземпляр испортить, а другой не дописали, кассирша сама заполнила и поставила печать, что оплачено, она спешила домой, но и уйти, не обслужив нас, ей не позволила совесть.

Наконец, все утряслось, и мы встали в нужную очередь, куда-то по ступенькам вверх, где проверят наши анкеты и назначат день собеседования.

Народ, который успел пройти, успокоился, улеглась тревога, что не проскочишь, зря потеряешь день. Все сидели тихо, и мы – после спешки с анкетой – расслабились.

Перекрывая приглушенный шум разговоров сидящих людей, раздался веселый тенор дежурного лейтенанта.

– Кто забыл книгу? – кричал он.– Чья эта?

Мгновенно в памяти высвечивается картина, как я ищу в спешке ручку, мне мешает книга в сумке, я ее достаю, кладу на стол, на котором пишу.

Я встаю и начинаю двигаться по направлению к милиционеру, сначала с радостью, что книжка не потерялась. Книжка не моя, дочкина, дорогая, Генри Миллер. Хорошо бы вернуть.

Увидев голую бабу в облике статуи свободы с бокалом вина, мотающуюся над головами сидящих людей и готовую спрыгнуть с обложки, я замедляюсь, радость моя гаснет, шаги становятся неуверенными.

Я встречаюсь глазами с победно держащим над собой книгу молодым парнем при исполнении и понимаю по мерцающей в его глазах скрытой насмешке, что сейчас он сделает то, что я так не хочу… Я втягиваю голову в плечи, как в ожидании удара.

Розовощекий лейтенант с восторгом поднимает книгу еще выше, совсем высоко над головой и поворачивает ее к себе. На обратной глянцевой цветной и броской обложке вполне отчетливо виден огромный фаллос покрытый следами помадных поцелуев.

– Сексус, – громко читает милиционер, просто выкрикивает в воздух.

Шум затих еще и при первом взгляде на обложку. А сейчас наступила звенящая тишина, в которой я медленно, как во сне шла к проклятой книге.

– Прошу вас, – розовые щеки взяли под козырек, и протянули мне Генри Миллера, а за спиной послышалось хихиканье. Две молодые девчонки, сидящие на лавке за моей спиной не выдержали и прыснули.

– Дочь дает читать, образовывает, – с тоской сказала я.

– Учиться никогда не поздно, – раздался насмешливый тенор из угла. Мой муж.

– Тем более, что в Америку собралась, – подхватил шутку еще кто-то и теперь уже хихикали все.

Я взяла злополучную книгу, спрятала ее в сумку, чувствуя, как горят щеки, и вернулась к своему месту в очереди. Довольный Алексей потрепал меня по голове.

Летела я авиакомпанией «Фин аэро» с пересадкой в Хельсинки, самый дешевый вариант. Вылет из Москвы задержали на полчаса, но нас успокоили, что самолет в Нью-Йорк подождет нас в Хельсинки.

В ожидании я разговорилась с женщиной моего возраста, которая уже второй раз летит в Америку. Летела она на полгода, нянчить внука. Дочка родила, а учится, малыша девать некуда, вот они со сватьей и выручают детей по очереди.

В самолете до Хельсинки рядом со мной сидела русская девушка, циркачка, кажется, из Воронежа. Они ехали на гастроли, и им предстояло по два выступления в день.

А на отрезок полета через Атлантику мне не повезло. Рядом сидела женщина, которая строго сказала мне:

– Ай доунт спик инглиш. – Финка, в общем, и было скучно. Обе мои знакомые сидели далеко.

Нью-йоркский аэропорт показался мне очень громадным, такого количества пузатых, на сносях, самолетов я не видела никогда.

После высадки я долго шла по петляющим коридорам, волоча свою больную ногу (я растянула ногу перед вылетом). Ковыляла я в полном одиночестве, вокруг меня были лишь стены с двух сторон на расстоянии метра от меня, да ковёр под ногами, толпа пассажиров умчались вперед.

Негры и негритянки в синих формах показались мне совершенно обыденно знакомыми – столько американских фильмов я просмотрела последние годы.

Паспортный контроль прошли довольно быстро, надо отдать должное, никакой свалки и томительной очереди.

Получив багаж, я шла с беспокойством, не представляя, что я буду делать, если Сережка меня не встретит, и тут же увидела, как он пробирается ко мне и машет рукой.

Машину он взял напрокат, мне она показалась шикарной, и мы тронулись в путь-дорогу. Его машина, купленная на скудные аспирантские доходы, могла не выдержать долгой поездки, а рисковать он не хотел.

Мы не виделись с сыном год, что не помешало ему, через пять минут разговора на домашние, житейские темы, начать бесконечный спор о политике, а потом незаметно и на вторую мировую войну переключиться. Мы переехали по мосту, фантастическому сооружению из бетона – просто гимн железобетонных конструкций, – перебрались по нему через залив и, минуя город, рванули куда-то, как потом, оказалось, пропустили нужный поворот, препираясь по поводу наших преимуществ в битве на Курской дуге.