Михаил Дорошенко - Черный квадрат

„Что там, Мессина!“ Территорию, равную Франции, сжег Тесла в Сибири небесным огнем. К „Лузитании“ медленно-медленно, словно акула, заранее, за многие годы вперед, приближалась торпеда. Уже черный квадрат, обессмертив себя, Малевич из шахматной тверди извлек, – оттуда не Маракотова бездна чернела с осьминогами, могущими тащить корабли в глубину, а космос бездонный, и названия не находилось тому, что оттуда сквозило. Множество в черных квадратах обитало идолов, демонов, духов, божеств. Черную мессу во тьме творили им мудрецы. Слабой фигурой король представал на доске, сильной – ферзь: стоило только ему головою кивнуть в кабинете своем златостенном, броненосцы снимались со своих якорей и плыли в Желтое море отмстить неразумным китайцам, кои опиум покупать отказались – безумцы – или же взрыв раздавался в Петербурге на даче министра известного. Трещала империя (молчали стихии), морды, морданы, мордищи из толпы выступали, кричали: „Война!“ – а другие: „Долой!“ И рад был тому несказанно фон Мерц: „О, сколько преступлений чудных готовит нам игра!“ Бога считал он явленьем абстрактным, однако боялся, скорей, опасался – вдруг существует, за парадоксом Паскаля скрываясь. Осторожно (с оглядкой на парадокс) пытался найти в инкунабулах древних способ сношения с силами мира того, используя фигуру литературную – Мефистофеля (статуе коего позолотил), чтобы возможность получить, фигурами передвигая, на шахматной доске воображении, всеми своими клетками, овалами и ромбами, вплетенными в орнамент изощренных линий мировой Судьбы, событиями управлять, сидя в кресле своем».

Дама в возрасте… в прическе у нее полумесяц, а на груди брошка, похожая на орден… раскладывает на столе в кабинете драгоценности. На черном квадрате, входящем в орнамент ковра, она прикалывает брошки, отстраняется, смотрит в лорнет.

– Что желаете услышать, ваше сиятельство?

– Расскажи мне, цыганка, как поется в романсе, о моем прошлом, настоящем и будущем…

– Ваше сиятельство, сегодня вы не только услышите все, но и увидите. Взгляните в подзорную трубу на мою композицию.

Князь заглядывает в подзорную трубу и отшатывается, но вновь приникает к окуляру.

– Узоры, узоры… – удивляется князь. – Что за эффект?

– Настраивайте фокус, как только найдете картинку, можете уже не смотреть в объектив, а все происходящее увидите в узорах ковра.

Князь настраивает фокус, смотрит в окуляр.

В роении узоров возникает маленький мальчик, выглядывающий из окна на слегка подтаявшую ледяную статую греческой красавицы в парке. Солнечный луч возникает из-под облака. Статуя загорается огнем, струйки воды стекают по ней и, наконец, она обрушивается с замедлением. По щеке мальчика стекает слеза.

– Не знал, что моя подзорная труба обладает такими свойствами.

– Обладает, но только не труба, а вы сами, ваше сиятельство. И только в моем присутствии. Не у всех получается. У вас привычка есть расставлять предметы на столе.

– Люблю переставлять побрякушки. Иногда получаются затейливые композиции.

– Это выдает в вас художника.

– Любителя во всяком случае. Но ничего кроме успокоения и эстетического удовольствия, не получается. Теперь слышны даже звуки, но звучат они у меня в голове. Как у вас получается? Как научиться такому?

– Очень просто: берете лорнет, монокль или подзорную трубу. Если долго смотреть на орнамент, – указывает она на ковер, – узоры начинают жить самостоятельной жизнью. Несколько месяцев упражнений, и вы будете видеть.

– Так просто?

– Начинать нужно с детства, а сейчас с моей помощью только.

– Я с детства любил составлять композиции. О, я видел, я видел все в детстве! Почему сейчас у меня ничего не получается?

– Вы разучились, но потребность осталась. У вас есть определенный талант.

– Все мое детство было похоже на сон.

Изогнутой рукояткой трости мальчик бьет по биллиардному шару, он со свистом летит и разбивает мозаику на стене: девушка в кокошнике на фоне идиллического пейзажа. По мозаике проходят трещины, фрагменты перемешиваются и образуют сирену. Она разводит крылья, открывая грудь.

– Потом меня лечили, – говорит князь, обращаясь к рассказчице, – от способности видеть сирен. К сожалению, вылечили. То, что есть, то есть, а чего нет, того нет.

– Теперь берите лорнет и смотрите.

Порыв ветра раскрывает все двери и окна во дворце. Летят бумаги, ткани, бешено развиваются занавески, одна срывает и летит через зал, запутываясь в отбивающемся от напасти лакее. Юная фрейлина проносится по паркету с зонтиком в руках. Молния залетает в окно и с треском бьет в бронзовую статуэтку какого-то хмурого гнома, грозящего кулаком небу с чернильного прибора на столе.

Читать дальше