Александр Погодин: Молодые люди

– Как? Может, ты научишь? – сказал Илья.

– Ну… к этому надо самому прийти, понимаешь?

– Не особо. Объясни на своем примере.

– Блин, даже не знаю… ладно, скажу так: все твои мысли, они рано или поздно материализуются. Нужно только очень сильно их думать. Чем сильнее твой страх, или твоя мечта, тем скорее она осуществится. Это называется трансерфинг реальности.

– И в твоей жизни было такое? – спросил я.

– Да, отвечаю! И не один раз! Я этим научился пользоваться. Все твои мысли отдаются туда, в космос, – сказал Виталик, вскинув руку к космосу. – Вот ты, Илюх, думаешь, что у тебя полная шляпа и что никакого просвета уже не будет?

– Наверно…

– Тебе надо отучиться так думать! Будь проще, чаще мечтай…

– Звучит хорошо, – перебил его Илья, – но опять же – как?

– Блин, чувак, это уже сам решай. Я вот, например, достигаю этого с помощью курехи.

– Не, спасибо, – махнул рукой Илья.

– Чувак, ты просто никогда не пробовал. Когда ты дуешь, у тебя прям все границы мышления исчезают! Начинаешь мечтать, и сразу все мечты становятся яркими, почти реальными! Сознание расширяется… Ты начинаешь видеть суть вещей. Даже вот этот пакет станет чем-то больше, чем просто пакетом… а ты-то чего угораешь?

– Ничего, – я унял смех, (про пакет рассмешило, почему-то). – Слушай, а ты о чем мечтаешь? Я имею в виду не только под дудкой, но и в обыденной жизни? Есть какая-то большая цель у тебя? Если это не секрет…

– Конечно есть! Я бы хотел собственное дело открыть. Уже давно думаю об этом.

– А чем заниматься будешь?

– Пока не знаю.

– То есть… ты просто хочешь что-то открыть?

– Чувак, не грузи меня! – отмахнулся Виталик.

– Не, погоди! – я решил вцепиться ему в голову, – ты знаешь, что для всего этого счастья нужно хотя бы иметь бизнес-план?

– Конечно, знаю! Мне кажется, что идея скоро появится. Я часто думаю об этом, когда покурю.

– Для этого нужно не только курить.

– Согласен. Я очень сильно думаю об этом. Вообще я хочу, чтобы эта идея пришла ко мне во сне. Вон, Менделееву приснилась химическая таблица? Значит, он много о ней думал. Почему тогда мне не может присниться бизнес-план?

– Понятно, – сказал я.

Илья, утративший последний интерес к нашему разговору, вернулся к игре.

– Ну а у тебя как в универе? – обратился мне Виталик, – нравится?

– Да, все нормально, – сказал я, пожав плечами. Не хотелось дальше обсуждать с ним эту тему, поэтому я снова стал смотреть, как Илья играет.

Коллектив, в который я попал, показался мне вполне характерным для любого филфака, особенно ввиду соотношения полов – семеро парней на двадцать три девчонки.

Была пара по экономике (этот и несколько других предметов нам поставили в качестве общеобразовательных). Мы ждали препода, который, видимо, считал частью своего имиджа слегка опаздывать. Я подготовился к занятию и коротал ожидание тем, что наблюдал за людьми, с которыми мне предстоит проучиться ближайшие пять лет, благо, что с задней парты открывался неплохой обзор. Кто-то молча залипал в телефоне. Девчонки, сидевшие недалеко от меня, фантазировали о будущих свадьбах, обсуждали ногти, ресницы и брови. А прямо передо мной сидели двое, глядя на которых, я невольно вспоминал слова Ильи. Только они (эти двое), поступили сюда, скорее, не потому что «мамка велела», а потому что больше никуда не взяли. Это были Яна Сысуева и Дима Урядов которые с первых дней явно почувствовали друг в друге родственную душу. Яна сразу старалась заявить о себе как о главной красавице курса. Кое-какие основания, впрочем, у нее для этого были. Дима же – крепко сложенный, нерасторопный – вообще не вписывался в имидж филфака. Такому бы на физвос… Я невольно подслушивал их разговор:

– А че это у Кристины на голове платок какой-то? – заинтересовался Дима.

– Фиг ее знает, – протянула Яна. – Может у нее вши там… или рак какой-нибудь.

Никто их, конечно, не слышал – слова терялись во всеобщем гомоне.

Наконец явился препод. Зовут его Иван Алексеевич Шубин. Тридцати четырех, вроде, лет, светловолосый, подчеркнуто деловитый и одетый в костюм с иголочки. В руке – черный кожаный портфель. Знакомство с ним на первом занятии было слегка неожиданным: сначала он стал рассказывать о себе, раз пять, наверно, упомянув, что имеет собственный бизнес, а затем начал вызывать к доске по очереди тех, кто ему «понравится», и задавать идиотские, но одновременно сложные вопросы, например: «что такое деньги? дай определение», или: «что такое система \ услуга \ товар» и прочее. Редко кто мог хоть что-то вымолвить, все сразу терялись и выглядели весьма жалко. По ходу этого цирка Иван Алексеевич периодически разговаривал по мобильному и с удовольствием выдавал пассажи, типа: «мы добьем этот вопрос» или «я порешаю на досуге», и рассуждал о каких-то сметах и декларациях. Смотреть на все это было довольно забавно. До тех пор, пока он не вызвал меня.