Жанна Кушнир - #ЖАННАПИШИ. ENJOY

«Ронаронаронаронарона».

Люди останавливались и пытались разглядеть, что же эта «папарацци» ищет среди деревьев около Детского Дома. На кого наводит камеру?

А может, она нерадивая мамашка, которая раскаялась и теперь высматривает своего брошенного ребенка? Или местная сумасшайка. А то хуже – маньячка.

Кстати, о маньяках. Прочитала курьёзную историю. Одна бдительная мамочка бросила в соц. сетях, в школьной группе, тревожный сигнал – дорогие родители, будьте осторожны, около нашей школы постоянно околачивается странный пожилой мужчина неопрятного вида, с собачкой. Он стоит неподалеку от школьной спортивной площадки и наблюдает за детьми на физкультуре.

«Я часто вижу его из своего окна, – писала эта мамочка, – и мне он кажется очень подозрительным типом». В ответ посыпались комменты:

– где, когда, как выглядит;

– позвоните нам, как только он снова появится, мой муж разберётся с ним;

– вот телефон отдела полиции, которая занимается вопросами безопасности детей;

– ах, я боюсь теперь отпускать своего ребенка в школу, когда рядом разгуливают всякие извращенцы;

– давайте соберемся вместе и разберёмся с этим маньяком… и тому подобное.

Потом оказалось, это дедушка одной третьеклашки. И каждый раз, гуляя с собачкой, он останавливался около школы и подолгу смотрел, как внучка занимается физкультурой. Любовался.

В тот момент, когда я ошивалась около Детского Дома с камерой, пытаясь пролезть сквозь решетку и фотографируя непонятно что, я тоже очень смахивала на «подозрительного типа». И чтобы никакая бдительная мамашка не позвонила в соответствующие органы с тревожным сигналом, я решила ретироваться оттуда.

Рона, пока-пока. До завтра.

Раньше, если бы вы спросили меня: «Жанна, а что ты делаешь каждое утро часиков в 9—10», я бы твёрдо ответила: «Гуляю с собакой».

Это продолжается почти 12 лет. По человеческим меркам моя Нормандия зрелая восьмидесятилетняя дама. Сейчас к многолетнему собачьему ритуалу добавился еще один. Вот спросите меня: «Жанна, как ты начинаешь свое утро?», я отвечу: «Гуляю с собакой и кормлю ворону».

Уже три недели каждое утро я собираю в рюкзачок на завтрак вороне по имени Рона вкусные остаточки с нашего стола и бутылочку воды. Моя собака в удивленных обидках. Раньше лакомые кусочки доставались только ей, «Нормандии – хорошей девочке, самой красивой, самой умной собаченции, люблю, люблю». Теперь же колбаска и сыр проплывают мимо её носа в пакетик для вороны.

Ворона объедает не только собаку.

– Валера, – кричу я по утрам, – я же просила оставить немного сыра для вороны.

Муж заглядывает на кухню, возмущается:

– А эта носатая сучка не подавится пармезанчиком? Может, ей ещё и винца налить?

Муж решил немного похудеть и отказался от пива. Теперь вечера он проводит не с литрушкой Черничного стаута и солёно-вялеными брюшками горбуши, а в компании с Мерло вприкуску с уругвайским пармезаном. Моя младшая итальянская сестра посоветовала Валерику для похудения заменить пиво вином и «меньше жрать – больше двигаться». Валера услышал только про вино. Теперь «худеет» на красном полусладком и на белом сухом.

Контейнер набит едой под крышку, одной маленькой порцией уже не обойтись, потому что на мои призывы «ронаронаронарона» слетается вся пёстрая птичья братия – вороны, голуби, воробьи, галки и ещё какие-то неизвестные мне птички – круглые в серенькую крапинку.

Чувствую себя Белоснежкой. Систер Шевцова смеется: «Может, тебе петь начать, глядишь, и зверушки повылазят». Ира, боюсь, что на мой голос могут вылезти только местные бомжи.

Иногда мне кажется, что вороны вычислили, где я живу, и как только я выхожу из дома с собакой и сумкой, по каркающей мобильной связи передается: «Внимание! Она вышла. Передай всем нашим, скоро будет жратва».

Я подхожу привычным маршрутом к ограде Детского Дома, а они уже сидят на металлических прутьях в ожидании, уставились на меня своими клювами: «Что сегодня на завтрак?». Девочки, сегодня у нас мясные ёжики под томатно-фасолевым соусом. Угощайтесь.

И каждое утро, раскладывая вдоль ограждения пластиковые баночки с едой, чувствую себя матерью – кормилицей.

Первую неделю приходилось каждый день эти баночки обновлять, вороны растаскивали тару по всему скверу. А налитую в миску воду проливали сразу же. Одна попила, потянула за край, опрокинула, вода вся вылилась. Я ругалась и грозилась, что больше, идиотки такие, я вам ни капли не принесу, ждите дождей.