Стелла Александрова - Навсегда оставлю в прошлом

– Да, дело дрянь, – протрезвел Ильфрид. – Но убивать, если ты еще способен думать, нет смысла. Тоню это огорчит. Она же любит мать, какой бы стервой та для тебя не была.

– Любит, – качая головой, подтвердил Георгий. – Тоня ничего не знает о том, что ее мама попросту меня доит, манипулируя ею. Я думал, что когда буду богат, как Крез, она отдаст мне дочь. Зачем она ей? Только мешает ее увлечениям с мужиками.

– Гера, Гера, – усмехнулся Ильфрид. – Ты такой большой, а до сих пор не понял. Тоня для Насти крупный банковский билет в будущее. При том, валютный. Как можно добровольно отказаться от такого куша?

– Я устал, Ильфрид. Я сильно устал от жизни, смысл которой заключается, как можно больше сделать денег. Устал от общения с людьми, оценивающими тебя по размеру банковского счета. Но деньги не могут помочь мне достичь моей цели, – и Гера, закрыв лицо руками, упал на стол.

В душе Ильфрида боролись два чувства. Сочувствие и злость. Сочувствие, что приятель не смог добиться опеки над дочерью. Злость, что он пал духом из-за этого. Потому, если Гера ждал слов сострадания, то жестоко ошибся. Негоже мужчине слезы лить, надо продолжать бороться. Для того, чтобы он снова был готов к борьбе, надо хорошенько его встряхнуть, чтобы принял стойку защиты. Кувалда здесь, конечно не подойдет, голова не выдержит, а вот сарказм будет в самый раз.

– Конечно, наш Георгий Георгиевич сильно устал. Он устал считать деньги, подписывать банковские чеки на миллионные суммы и смотреть на людей с высоты пятнадцатого этажа через светоотражающее стекло размером три метра на три.

Георгий от такого тона друга даже слегка протрезвел и, приподняв голову, с удивлением посмотрел на него.

– Что не нравится? – язвительным тоном спросил Ильфрид, а в глазах плескалась ярость. – Не кажется ли тебе, что ты слишком вознесся, мой друг, сидя в своем навороченном кабинете, катаясь в тачке за сто тысяч долларов? А знаешь ли ты, что для большинства людей покупка нашего торта является праздником? Знаешь, что я тебе скажу, мой страдающий друг? Ты зажрался! – Он схватил бокал с водкой, выпил одним глотком. – Он устал считать деньги, – пробормотал Ильфрид, покачивая головой. – Он устал считать деньги, – повторил он, и силой стукнул кулаком по столу, так что тарелки с бокалами вновь подпрыгнули. – Как же ты быстро забыл тот задрипанный пароход ползущий по вонючим каналам. Себя, работающим матросом ради того, чтобы добраться до Марселя. А сейчас ты кем себя возомнил? Куда вознесся? Крылышки не жжет? Не окропить водичкой? – поинтересовался ухмыляясь.

Ответа он не дождался. Вместо него прозвучал в начале короткий сдавленный смешок, а потом густой раскидистый хохот. Держась за край стола руками, Георгий зашелся в приступе смеха. Ильфрид в изумлении уставился на друга. Не такой он реакции от него ожидал.

– Нет, ты что ржешь, как конь? Я что неправду сказал? – разозлился еще сильнее он. – Вот скажи мне, когда ты в последний раз видел людей живущих на зарплаты. Нет, не тех, которые работают в нашем холдинге. Обыкновенных работяг. Прекрати смеяться!

Георгий выдавил.

– Крылышки. Ну, ты и рассмешил меня.

– Вот уж не думал, что мне можно работать и клоуном, – пожимая плечами, проговорил Ильфрид. – Спустился, что ли с небес? – увидев, что приятель перестал смеяться.

– Спасибо, тебе большое. Вправил мне мозги, – откинулся на спинку стула Георгий. Вздохнул, закрыл глаза, открыл. Окинул взглядом стол. – Мы не слишком тут с тобой разошлись?

– Так ты же лечился! – хмыкнул Ильфрид.

– Не, – мотнул головой Гера, – это я распустился. Правду ты сказал, оторвался я от народа.

– Не хочешь вернуться в массы? Жизнь снова забурлит в тебе.

– Ты что предлагаешь мне пойти в менеджеры по продажам. С клиентами близко общаться?

– Не, эта должность уж слишком мала для тебя. Грех распыляться твоими знаниями на таком уровне.

– Так, товарищ клоун, не темни. Чем и где ты собрался меня долечивать?

– Ты еще помнишь, что мы в Уфе приобрели два цеха?

– А ты как думаешь? Я что, сильно пьян? – усмехнулся Георгий.

– Ну, тебя, чтобы свалить не пол-литра только нужно. Так что давай, собирай чемодан и завтра дуй в Башкортостан. Там твои мозги, если ты еще их до конца не пропил, – поддел его Ильфрид, – ой как нужны, потому что оба цеха находятся в полном дерьме.

– Так зачем ты их тогда купил?

– Ты в своем уме? Тебя, что надо заново учить маркетингу. Ты хотел ощутить интерес к жизни. Момент настал. Уфа тебя ждет. Или тебе слабо занять должность заведующего цехом?