Виктор Кабакин - Президентские тайны

Президент давно понял, что перед молодежью надо смело ставить серьезные задачи. Так было раньше, в стране его прошлого, когда сам он еще был школьником. Если молодежь ощущает причастность к важным делам, то быстрее созревает, взрослеет и мудреет. Нужно только формировать достойную нишу для такой молодежи. Иначе она, не имея четких ориентиров, принимается сама искать себе кумиров и занятия, причем далеко не самые лучшие. Или вдруг некий чужой дядя начинает ее накручивать, стремясь юными руками вытаскивать из огня жареные каштаны.

«Молодежь, молодежь…», – снова подумал Президент и поморщился.

Мысли его плавно перетекли к собственной дочери, и лицо омрачилось. Как легко размышлять о молодежи в целом, но чего стоят все эти рассуждения, если твое собственное дитя доставляет столько хлопот и огорчений, что хоть за голову хватайся!

Он подошел к подоконнику, где на специальных подставках стояли несколько кашпо с его любимым цветком – кустарниковой камелией. Он ухаживал за цветами сам. Вот и сейчас, сунув палец на глубину фаланги в почву, он определил на ощупь степень ее влажности. Потом из кувшина с отстоянной водой, куда добавил несколько капель лимонной кислоты, аккуратно полил все горшки, а их было ни много ни мало – десять. Красные, розовые, белые, с удивительными оттенками – эти изысканные цветы всегда вызывали его восхищение. Уход за ними успокаивал его и упорядочивал мысли. Еще была у него мечта – вывести камелию особого темно-синего цвета, да вот только руки все не доходили. «Уйду на пенсию и стану садоводом», – усмехнулся Президент.

Его любовь к цветам выразилась в том, что и дочь с самого рождения он стал называть – «Камелия». Так у нее появилось второе имя, которое, впрочем, скоро стало основным.

Что может быть упоительней этих ночных гонок по городским улицам? Они будоражат нервы, наполняют такой мощной энергией, что все струны в тебе натянуты и звенят.

Их было несколько отчаянных стритрейсеров на превосходных автомобилях, которые именовали себя клубом «32» – по количеству участников. У них был любимый проспект, на котором они устраивали гонки по ночам. Почему именно там – объяснить никто не мог, просто так сложилось. Они здесь собирались за полночь, после посиделок в элитном клубе или ресторане, и начинали гонять. Или, выстраиваясь в линию, словно на параде, двигались во всю ширину проспекта. Другие водители их опасались, сразу уступали дорогу и сворачивали в сторону.

Еще мажоров забавляла реакция полицейских, которые останавливали их за чересчур рискованную езду. Им нравилось смотреть на вытягивающиеся лица стражей порядка, когда те узнавали, кто родители этих безбашенных молодых парней и девушек, а затем, отдав честь, благоговейно отпускали. Хотя мажоры знали, что за их спинами полицейские матерят их на чем свет стоит.

В ту ночь они мчались на «гелике» под двести километров, играя в «шашечки», то есть, перескакивая с одной полосы на другую, а то и забираясь на встречную полосу. В машине их было двое, он такой сильный, смелый, уверенный в себе – за рулем, а она, веселая и влюбленная в него – рядом.

Ах, до чего приятна эта бешеная езда по ночному городу! Да еще с любимым, да еще с ощущением, что жизнь полна удовольствий и ярких красок. Правда, она осторожно намекнула, может, лучше не гнать так, на что парень лишь снисходительно рассмеялся.

– Не бойся, ничего не случится. Все под контролем. Когда скорость за двести, машина превращается в дьявола. И ты управляешь этим дьяволом. Не он, а я – хозяин этой жизни. Что может быть круче и приятнее? Вау!

Но в какой-то момент мажор не справился с управлением, машину занесло, резко развернуло, отбросило, и она ударилась о встречное такси. Водитель и женщина, находившиеся в нем, погибли на месте, а они, отчаянные головы, остались живы и невредимы.

Парень, пошатываясь, вышел из автомобиля, подошел к разбитому вдребезги такси, обошел его вокруг и медленно вернулся на место.

– Они мертвы? – тихо спросила она.

– Похоже, – пожал он плечами. – Там ничего не видно.

Он долго сидел, склонив голову на руль, потом поднял на нее глаза и совсем не свойственным ему просительным голосом произнес:

– У тебя права есть?

– Есть.

– Давай пересядем.

– Зачем? – удивилась она.

Он снова пожал плечами.

– У меня прав нет. К тому же я выпил. А ты дочь президента, тебе ничего не будет.

Она с удивлением посмотрела на парня. От его былой самоуверенности не осталось и следа.