Виктор Кабакин - Президентские тайны

– Ты, оказывается, неплохо разбираешься в живописи, – улыбнулся юноша.

– И все же, почему женщина и город?

– Город – это всегда движение, напор, агрессия. Олицетворение мужского начала. Мужчину должна уравновешивать женщина с ее пластичностью, душевной тонкостью и, конечно, легким налетом эротизма. В этом залог мудрости и прочности жизни.

– А можешь нарисовать…, написать меня?

– Могу.

– Здорово. А полиция тебя не гоняет? За то, что ты под мостом живешь.

– Приходил тут один. Но я набросал его портрет, и он оставил меня в покое. Правда, портрет ему не понравился.

– Почему?

– Полицейский сказал, что он лучше выглядит на селфи. А на рисованном портрете он совсем не такой.

Девушка захохотала:

– Представляю его упитанную красную рожу и маленькие тусклые глаза. У многих полицейских почему-то всегда одинаковое выражение лица – чаще всего безразличное либо самодовольное.

Парень усмехнулся.

– Странный ты, – снова повторила девушка. – А как тебя зовут?

– Зови меня Томом. Если хочешь. Но для близких людей и любимой девушки я – Томми.

– Почему Том?

Он снова улыбнулся:

– Так меня прозвали в детстве. Из-за того, что я любил книгу про Тома Сойера и во всем старался ему подражать. Однажды мы с другом даже переплыли на остров и жили там два дня, совсем как герои книги. Мне тогда здорово досталось от мамы. Но у меня тоже есть другое имя.

– Позволь узнать, чем тебя привлек этот персонаж?

– Стремлением к справедливости, независимости, желанием идти своим путем.

– У Тома Сойера была любимая девочка. У тебя есть?

– Нет.

Камелия подумала и сказала:

– Пожалуй, я буду называть тебя Томми. Не возражаешь?

Юноша согласно кивнул головой.

Камелия в который уже раз бросила на него долгий и внимательный взгляд и решительно сказала:

– Я хочу сегодня остаться здесь.

– Что ты делала на мосту? – спросил Том. – Ты долго там стояла.

– Откуда ты знаешь? Ты ведь не сразу увидел меня.

– Я наблюдал твою тень на берегу. Ты стояла и думала о чем-то своем. У тебя была очень тревожная тень. Я боялся…

– Чего ты боялся?

– Что ты кинешься с моста в воду. Потому и заговорил с тобой.

– Неужели я похожа на самоубийцу? – усмехнулась Камелия.

Он оглядел ее с ног до головы и ответил:

– Нет, не похожа. Но…

Девушка сжала губы и с досадой дернула головой. Вроде как хотела избавиться от какого-то внутреннего беспокойства.

– Ты любил когда-нибудь? – спросила она.

– Нет.

– Тогда ты не поймешь меня.

– Почему же, – с улыбкой произнес он. – Я знаю, что такое любовь.

– Нет, – серьезно сказала она. – О любви может судить только тот, кто ее сам испытал.

Они только что поужинали жареной рыбой, которую перед этим наловили в реке на удочку и приготовили на газовой плитке. Потом пили чай и теперь сидели на гладких камнях перед палаткой. Затихшая река внимательно вслушивалась в их разговор.

– Разве твой отец не будет искать тебя? – спросил Том.

– Неважно, – коротко бросила Камелия и надолго замолчала, уйдя в себя. Потом порывисто встала. – Пойдем, я хочу спать.

Они спали в одной постели валетом. Ночью Том почувствовал, что его трогают за ногу. Спросонья он дернул ею и едва не ударил Камелию. Когда открыл глаза, то в лунном свете, проникавшем в палатку через распахнутые шторки, увидел сидящую девушку, которая, подперев ладошкой голову, задумчиво глядела на него.

– Просыпайся, – потребовала она.

Он быстро поднялся с постели.

– Что? Что случилось?

– Ничего не случилось, – пожала плечами Камелия. – Мне хочется поговорить. Странно, но ты даже не пытался меня…, – она чуть запнулась, но быстро добавила, – соблазнить. Почему?

– Разве мы любим друг друга?

– А что, разве для того, чтобы заниматься сексом, надо любить?

– Да, – серьезно заметил Томми.

– Надо же. У тебя, видно, в этом большой опыт, – насмешливо сказала она. – Секс сам по себе весьма приятная штука.

Он покачал головой:

– Нет у меня никакого опыта. Но я уверен, что если у парня и девушки ничего кроме секса нет, то их отношения быстро разваливаются.

– Какой ты, – Камелия долго подбирала нужное слово, – правильный.

Она в задумчивости закусила губу, потом произнесла:

– Я хочу тебе кое-что рассказать.

Он уселся рядом с ней и приготовился слушать.

– Я ушла из дома, – выдохнула она. – Навсегда.

– Почему? Разве плохо быть дочерью президента?

– Плохо. Я почти не вижу своего отца. Но дело даже не в этом. У меня совсем нет свободы. Нет, не так. У меня, пожалуй, ее слишком много. Я не знаю, что с ней делать, как ею правильно распорядиться. Мне часто повторяют, я должна соответствовать своему положению. Это смешно и грустно. Я хочу соответствовать самой себе, а не какому-то положению.