Елена Тара - «Крутится-вертится шар голубой»

– Ты здесь самая красивая! – шепнул он ей. – Честно!

Они сидели в буфете и пили шипучий напиток из граненых стаканов. Соня победно окинула фойе взглядом – сегодня она чувствовала себя королевой. Ей было легко и уютно: она в своем лучшем платье, рядом Герасим, он заботится о ней; сейчас они будут смотреть фильм, который мечтают посмотреть все ее друзья.

Вместе с толпой пара вошла в зал. Кассирша Тоня постаралась выбрать для них самые лучшие места – в первых рядах, по центру, напротив экрана, откуда хорошо видно. Наконец, зрители расселись, и свет погас. Заиграла музыка, и на экране замелькали черно-белые лица. Соня не могла оторваться от происходящего: революционные солдаты скидывают с постамента гигантскую статую царя; толпы пролетариата бегут по улицам Петрограда. Все они – герои! Враги сопротивляются, но революция победит!

Герасим смотрел на экран и видел совсем иное.

…На экране Временное правительство отправляет отряды солдат, чтобы удержать власть. Большевики хотят захватить власть. Военно-революционный комитет обсуждает вопрос о власти. Летят листовки, заседают комитеты – все про власть. Всем нужна ВЛАСТЬ, чтобы подавлять, чтобы властвовать! Сколько разной власти он повидал – и что? Люди рвались к власти, забывая обо всем, разрушая то, что было построено, создано трудом нескольких поколений, оставляя после себя разруху и страдания простых людей.

…Голодные люди с осунувшимися лицами в очереди за хлебом; фунт хлеба, полфунта, четверка, осьмушка; голодные женщины и дети лежат прямо на улице, идет снег. И память сразу воскрешала плен, голод, изможденные лица умирающих от истощения людей. Разве это можно забыть?

….Солдаты и матросы ворвались в Зимний дворец, все круша на своем пути. Мужик в сапогах бегает по кровати, застланной белым атласным бельем, и штыком ворошит одеяла и простыни, раздирая их в клочья. В подвале дворца солдаты прикладами разбивают бутылки с вином, крушат бочки; ото всюду хлещет вино, заливая пол. У всех восставших обезумевшие от радости лица, они восторженно смеются. А ведь все это – и белье, и вино, и посуда – сделали простые люди, которые работали, вкладывали труд и мастерство в создание этих вещей. Зачем же их так варварски уничтожать? Вещи ничем не виноваты перед солдатами и матросами. Только тот, кто не знает цену труда, может так поступать….

…Толпы революционных солдат и матросов затопили улицы, сметая все на своем пути. Пулеметные очереди. Трупы людей. Мертвая лошадь, свисающая с торчащего вверх пролета моста. Кругом кровь, кровь, кровь… Хотя фильм черно-белый, Герасим явственно видел этот багровый цвет, чувствовал запах крови. Она была повсюду в этом зале, на экране, на полу, на перилах его кресла… кровь отца на сельской площади …, кровь его товарищей, которых он потерял там, где кончается разумный мир и царит вечный ледяной мрак…

Герасим невидящими глазами уставился в экран – на него надвигалось его прошлое, наваливалось то, что снилось по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту. Прежня ярость резкими всполохами зарождалась где-то в глубине, постепенно растекаясь, заполняя собой все нутро. Он готов был вскочить и бежать туда, где эти люди творили то, что ни разум, ни сердце его не могли принять. Он может, он должен их остановить, удержать от ошибки, которую они совершали! Еще не поздно, он спасет этот мир от надвигающейся катастрофы.

А на экране солдат вскинул ружье, и оглушительный выстрел разорвал замерший зал. Герасим напрягся и подался вперед. Неожиданно рядом с ним в темноте кто-то тихонько вскрикнул. Соня! Чтобы не соскользнуть в пропасть минувшего, чтобы удержаться в реальности, Герасим непроизвольно схватил руку девушки и неистово ее сжал. Соня вздрогнула от неожиданности, замерла, не зная, как себя вести. Она напряглась и несколько мгновений сидела неподвижно. Нет, это было не романтическое прикосновение в таинственном полумраке кинозала. Напряжение Герасима сгущало воздух вокруг нее, заползало ей под кожу; Соня физически ощущала, как в нем разгорается и начинает бушевать неукротимая мощь, способная снести все на своем пути. Она чувствовала его силу, его безудержный дух, который с неиссякаемым упорством рвется наружу.

Соня поежилась – ее напугала эта одержимость. Тот, кто ярко пылает, может сгореть, тот, кто мчится к высоким целям, может упасть и разбиться. Нет! Она этого не допустит, она будет рядом с ним! Соня осторожно сжала в ответ ладонь Герасима, а другой рукой нежно гладила его пальцы, укрощая бешенный порыв, не давая ему сорваться с крутого утеса, на краю которой он стоял.