Таша Соколова - Дневник волонтёрки

Зарегистрировалась, заполнила, прошла, получила, прошла, ждать не стала. Случайно наткнулась на репост в Фейсбуке, требовались волонтеры в ГКБ-52. От дома до больницы – полтора часа. Я-то надеялась на распределение в ближайший коронавирусный госпиталь, он на соседней от меня улице. Зато анкета в 52-й состояла всего из пары вопросов – ФИО, возраст, хронические заболевания и телефон. Заполнила. В тот же вечер звонок. Мы с координатором тезки. Пять минут поговорили – «вы подходите, добавляю в чат, можете отзываться на любую заявку». В чате – больше ста человек, все заявки на смену улетают в течение пары минут, несколько дней мониторю и никак не успеваю ответить. И тут чудо – в полдвенадцатого ночи: «Нужны волонтеры в красную зону, строго кроме группы риска». Успеваю ответить на эту заявку.

С ГКБ-52 меня связывает много хорошего. В августе-сентябре 2019 года я мучилась от бронхиальной астмы, которую не могли купировать никакие препараты. И вдруг мне советуют врача именно оттуда. Он внимательно изучает документы и говорит: «Нет у вас никакой бронхиальной астмы. Это неправильное строение носовых перегородок. Оттекаемое носовых пазух раздражает бронхи». А до этого я несколько месяцев не сплю нормально: только приму горизонтальное положение – сразу задыхаюсь и кашляю. И вот тот врач предлагает: «Я вас прооперирую. День в стационаре, и забудете о своих проблемах». Без особых колебаний я согласилась, сделала операцию и с первого же дня после выписки не пользовалась ингалятором. Еще осенью мне грозила третья группа инвалидности, а теперь я могу снять этот диагноз, если не будет приступов. То есть я уже не в группе риска, хоть астма есть по документам, на деле ее нет и не было. Получилось, что больница мне помогла – а теперь у меня есть шанс помочь ей.

В первый день я очень боюсь не понравиться. Вдруг там будет целая комиссия, спрашивать будут. Для чего-то повторяю протокол интубации (кто бы мне его доверил без диплома?). Довожу движения до автоматизма – «левой рукой язык вверх и в сторону, надгортанник приподнимаем, правой рукой вводим трубку». Вспоминаю алгоритмы, перечитываю конспекты, смотрю обучающие видео. Утром координатор Таша задает всего пару вопросов: «Хронических заболеваний нет? С пожилыми родственникам не проживаете? Договор подписали?». В договоре – обязательство не передавать ФИО и диагноз пациентов третьим лицам и не вести фото- и видеосъемку пациентов. Ну с этим-то я справлюсь. Помимо Таши есть и второй координатор – Ольга, знакомлюсь и с ней, она представляет мне Таню: «Вот более опытный волонтер – она научит надевать и снимать костюм. Добро пожаловать!». В том, как надевать и снимать, в принципе, нет ничего сложного – вот на стенах санпропускника висит инструкция. В костюме сразу становится жарко, неуютно и страшно.

Моя наставница Таня «старше» меня всего на пару дней, вчера учили ее, сегодня она, а завтра нам придется учить кого-то еще. Она ветеринарный фельдшер. Рассказывает, что живет с мужем, то есть никто из ее семьи не в группе риска. Пришла в волонтеры, потому что хотела самостоятельно узнать, что на самом деле происходит вокруг коронавируса, к тому же, добавляет, устала от самоизоляции, людей видела мало, да и хорошее дело хочется сделать. Она очень собранная и спокойная, говорит, что животных лечить сложнее – они свои жалобы сформулировать не могут. А тут пациент просит ослабить эластичные бинты на ногах – берешь и ослабляешь; жалуется, что болит голова, – сообщил на пост, там примут решение, какую таблетку дать, а дело волонтера – только проследить, чтобы пациент ее выпил.

Волонтеров запомнить проще, чем врачей. Первых мы хотя бы видим без тайвека 1 1 Защитный костюм из материала Tyvek. перед сменой и после. Врачей запоминаем по каким-то отличительным чертам.

Вот завотделением Дмитрий Эдуардович – он в очках с диоптриями, поэтому носит не защитные очки, а специальный лицевой щиток. Конструкция защиты в принципе не учитывает, что носящий ее может нуждаться в коррекции зрения. За спиной его называют сокращенно Д. Э. У него почти тридцать лет хирургического стажа, возможно поэтому никакая внештатная ситуация не может сбить его с толку. Завотделением знает всех пациентов, умудряется даже помнить их анамнез, лечащие врачи во всех сложных случаях консультируются у него, и он никому не отказывает. На самом деле, у него есть отдельный кабинет, но он там не бывает – сидит за столом в ординаторской вместе с остальными врачами.