Вячеслав Пешков - Ветер раздора. Повесть

– Бородовой вышел на улицу, сел на пороге и глубоко вздохнул.

– Небо было чистым, звёздным и большая луна как будто висела над деревней, освещая всё вокруг.

И действительно было настолько светло, что видно всё было как днём. Дома стоящие вдоль дороги, сама дорога, деревья, растущие вдоль домов, сады, палисадника.

Бородовой достал папиросы и закупил. Он подумал о старике Емельяне, о том несчастном, который вопреки кому-то вступил в колхоз. «Ведь это ж надо, взять и убить человека, а главное за что? Что он сделал этим убийцам, этим нелюдям, сколько можно терпеть их выходки, угрозы. Интересно знать, на что они надеются, поднять народ на бунт? А кто за ними пойдет, разве безумец! Власть Советская сейчас везде, в каждом городе, каждой деревне, каждом хуторе и просто глупо идти против неё. А красная армия, наша народная, да кто теперь выступит супротив неё. Завтра я должен встретиться со следователем, милиционером, кем угодно, но убийца должен быть найден, должен.

Только что из этого, встречусь со следователем и что ему скажу, председателем здесь я всего один день, старика этого даже в глаза не видел». – Думал Бородовой.

Но тут он увидел промелькнувшую тень. Он привстал, чтобы рассмотреть получше этого человека, «все же поздний час, все сельчане уже дома, кого может носить в такое время?» – Промелькнула мысль у председателя.

По узкой тропинке быстрым шагом шла девушка, она явно куда-то спешила. Она подходила всё ближе и ближе к дому тетки Авдотьи, ведь дорожка проходила рядом с домом до самого колодца и только потом сворачивала в другую сторону.

Бородовой затушил папиросу, подошёл поближе к палисаднику и стал наблюдать.

Девушка подошла совсем близко и теперь её можно рассмотреть получше. В руках она несла узелок, скорее всего там было что-то тяжёлое, потому что для молодой и хрупкой девушки эта ноша была явно тяжеловата.

Но когда она подошла совсем близко, Бородовой от неожиданности чуть не свалился в кусты. Эта была та самая девушка, которая проходила мимо палисадника, Михея Макарова, это была Пелагея.

«Куда же она идёт, ведь почти ночь на дворе – подумал он. – А может к своему парню, который живёт неподалеку, тогда зачем мешок, да ещё такой тяжелый».

Бородовой вышел из палисадника тетки Авдотьи и стараясь быть незамеченным направился вслед за девушкой. Он решил проследить за ней и узнать, куда все-таки она направляется.

Далеко идти не пришлось. Пелагея прошла ещё несколько домов и свернула в сторону речки. На небольшом пригорке стоял большой дом с резными наличниками и разукрашенными створками. Большой палисадник был усажен яблонями, ветки которых свисали вниз под тяжестью наливных яблок.

Она открыла калитку, подошла к окошку и слегка постучала. Зажегся свет керосиновой лампы. Пелагея поднялась на веранду и сразу открылась дверь. Она оглянулась по сторонам и вошла вовнутрь.

Бородовой следом открыл калитку палисадника и подошёл к тому самому окну. Но свет погас, и ему не удалось ничего разглядеть. Он подошел ко второму окну, но всё тщетно, там тоже ничего не было видно.

Он осмотрелся вокруг, в домах уже был погашен свет, и стояла полная тишина, постояв ещё немного около дома, он решил вернуться назад. Той же тропинкой, которая привела его сюда, Бородовой вернулся к дому тетки Авдотьи.

Утро было солнечным и тёплым. Воскресный день начинался с петухов кричащих на всю деревню. Только стало светать, а бабы уже с узелками собирались в дорогу в церковь, она была в соседнем селе Рождественское.

Дорога была дальней, ведь чтобы добраться до церкви, надо брести несколько часов по изнуряющей жаре, а если настигнет дождь, то идти придётся по полям, так как по всей дороге, на всем протяжении пути, лужи да грязь.

Сегодня, как и всегда бабы шли гурьбой, ведь в полях далеко от деревни было не совсем безопасно, мог и зверь напугать, да и человек не добрый обидеть.

– Эй, Матрена, а ну не отставай, – громко крикнула одна из баб.

– Да нагоню я, нагоню, – ответила Матрёна. В руках у неё был младенец, укутанный в большой платок, да к тому же приходилось кормить его грудью прямо на ходу, а за спиной висел мешок, который все время мешался, и ей приходилось его каждый раз поправлять.

Нет, нет, конечно, она не в церковь шла, обедню стоять с младенцем, ей надо к сестре родной в Рождественское попасть, а с бабами-то оно веселей, да и безопаснее будет.

– Послушай Матренушка, отдай ты мне мешок этот проклятущей, но не могу я смотреть на тебя, как ты мучаешься.