Алексей Дубнов - Что с нами случилось? Сборник рассказов

Вытерев слёзы, Кунфырь с тяжёлым чувством направился к лестнице.

И вдруг на последней ступеньке нижнего этажа увидел маленький четырёхугольник.

Скинул сумку, нагнулся. Господи! Да это же Она! Богородица! Сейчас показалось, что Божья Матерь улыбается! И в этот момент в душе Михаила что-то щёлкнуло. Возникло ощущение, будто в тёмной комнате внезапно включили яркий свет!

***

На похоронах Георгия Вячеславовича Великанова было многолюдно. Никто не стенал, не заламывал руки и не заходился в рыданиях. Христиане считают, что у Бога нет мёртвых.

– Грустить и плакать не надо, – голос отца Александра, друга детства и одноклассника Гоши, сначала дрожал, но после нескольких фраз окреп. – Как сказал Иисус Христос, «всяк, кто слушает слово моё и верующий Пославшему меня, имеет жизнь вечную и придёт от смерти в жизнь». Так вот Георгий уже в царстве Отца, в Его объятиях, в вечной жизни. Потому что исполнил главную заповедь: увидел в незнакомом человеке, можно сказать, изгое общества, не только человека, но и самого Христа. И произошёл этот христианский подвиг не на заре христианства, а здесь и сейчас, в нашем мире эгоизма, себялюбия и корысти. А вообще-то я не удивлён поступком моего друга. Когда на следующий день после случившегося мне об этом рассказали, я жутко расстроился, но, как ни странно, не удивился. Это так похоже на Гошу. И теперь мы видим столь замечательный плод зрелости его христианской души – его поступок.

Когда шли с кладбища, жена Наташа сказала отцу Григорию, настоятелю храма, где Георгий был алтарником:

– Гошка всегда был такой. Ничего для себя, всё для других. Вечно опаздывал, забывал о себе, даже иногда получал упрёки за свою доброту. И от меня, грешна, тоже. Но никогда не обижался, не срывался на грубость в ответ. Лишь улыбнётся и молча отвернётся или уйдёт к себе. Потом каюсь.

Шедшая рядом одноклассница Гоши Анастасия и хорошая знакомая Наташи взяла её под руку.

– Я, как сейчас помню, в школе Гоша был такой худенький, на голове шапка кудрей. На одуванчик похож. Глаза всегда светлые, радостные. Александр, помнишь, – это уже к отцу Александру, – как писали стихи, спорили о литературе?

– Да, – отозвался батюшка, – гуляли тогда часто в овраге у Дворца пионеров.

– Ага, у Гошки всегда были с собой бутерброды и яблоки. Он их сам почти не ел, всё нам отдавал и ребятам из класса. Говорил, что не голоден, а мама расстроится, если назад принесёт.

– Мы делали вид, что верили. Или вправду верили. Сейчас-то я думаю, что он всегда считал, что другой важнее, другому хуже и тяжелей, чем ему. Гоша всегда был христианином.

***

Мишка вернулся из заброшенной больницы к своим новым знакомым бомжам в пятиэтажку. Отдал почти все оставшиеся деньги на бухло, но сам пить не стал. Остаток дня провалялся молча на матрасе, уткнувшись в стену. Его не трогали. Покоя не давали всплывавшие перед глазами картины трагедии. Ночь провёл в кошмарных сновидениях.

Утром, согревшись остатками чая, оставленными раздобрившимися бездомными, Кунфырь пошёл в полицию. Он хотел узнать, кто был его спасителем.

– Тебе повезло, – сказал следователь, когда Мишка рассказал всё как было. – Нашлись свидетели. Формально нет твоей вины. Подтверждается. Распишись и вали отсюда.

– А кто этот мужик?

– Очень хороший человек. Был. В храме служил. Ты, пёс смердячий, и волоска его не стоишь. Не понимаю, как из-за такого, как ты… Ладно, пшёл вон!

– А в каком храме? Я, может, с тамошним батюшкой поговорить хочу.

– Что, совесть протрезвела?

Мишка опустил голову и провёл ладонью по лицу.

– Ладно, – неожиданно смягчился следователь. Он достал листок бумаги, что-то черкнул ручкой и протянул его бомжу.

– Сначала иди в богадельню – здесь адрес – пусть тебя приведут в порядок, а то весь храм провоняешь. У меня в кабинете после тебя дезинфекцию теперь проводить надо.

– Не вшивый я, не заразный. Просто не мылся давно.

– Ладно, разберёмся. Вот ещё держи. – Следователь протянул второй листок, – тут адрес храма. Настоятель – отец Григорий. А спасителя твоего Георгием звали.

***

Выйдя из полицейского участка, Кунфырь вдруг ощутил, что никуда не хочет идти – ни в приют для бездомных, ни в церковь. Захотелось выпить. Но денег уже почти не было. Надо насшибать у магазина хоть на пиво. Он полез в карман за оставшейся мелочью. Вместе с монетами в руке оказалась помятая иконка.

***

За поминальным столом собрались только самые близкие.