Михаил Коротунов - Мой дом

Жители восьмой квартиры стояли на традиционных принципах устройства семьи. Папа, мама, дочка. Иван Андреевич работал завмагом. Это означало, что у Люды, дочери, появлялось многое быстрее, чем у остальной детворы. Кроме невесты в детском садике, у меня была невеста и в доме, и это, конечно, Люда. Она полностью была в моей власти. Я выменял у нее на индийский медяк первый железный рубль. Однажды, коснувшись предохранителя на задней стенке радиолы, я ощутил первый в жизни удар током. Предохранители тогда были в виде проволочки на небольшой картонке. Как только я сделал это чудное открытие, при первой же возможности я показал этот опыт Людмиле. Пока наши бабушки сплетничали на кухне, я подговорил Люду прикоснуться к предохранителю. Конечно, при этом я показал пример сам. Затем мы по очереди подвергались ударам тока, до момента, пока бабушки замечают воцарившуюся тишину. Это был верный признак крамолы, которую мы в очередной раз устроили.

В девятой квартире жил одинокий дядя Саша, который каждый день шел на работу трезвым, и возвращался пьяным. Это был тихий пьяница, у которого иногда проживали разные мамзели, но ни одна из них так и не закрепилась в двухкомнатной квартире. Больше нам ничего не было известно об обитателях этой квартиры.

Зато в десятой жили самые активные участники дворовой жизни. Дядя Саша, молчаливый и особенно индифферентный, где-то работал около угля. Зато тетя Женя оказывалась везде и всюду одновременно. Работала в какой-то конторе, часто бывала дома, умудряясь не только таскать необходимое домой, но и воспитывать двух сыновей, считавшихся лоботрясами. Старший, Сашка, полностью копировал своего отца. Ни к какой компании не примыкал, старшие его мальчишки, уже подростки, попросту не могли расшатать его стабильность до взрыва эмоций, и потому им было не интересно его задевать. А для младших он был отделен все той же разницей в возрасте, ставивших его вне интересов. Женька, младший, был более активным и соответствовал нашей возрастной категории. Но природная спокойная рассудительность позволяла ему выстраивать интриги тихо и незаметно до того момента, когда вдруг все становились втянуты в очередной скандал. Например, он мог подойти во дворе и сказать, что в «Спутнике» вчера были замечательные раскладные ножики всего по 50 копеек. Обязательно с двумя лезвиями и пластмассовыми накладками на рукояти. Естественно, что у нас загорались самые буйные фантазии в отношении этих ножиков. Затем он один на один говорил, что нашел рубль и готов потратить его на два ножа, причем один заочно дарит тому, кто пойдет с ним за покупкой. Магазин «Спутник» находился не то, что за двором, а за двумя кварталами от двора и был недосягаемым для меня объектом. Но перспектива получить ножик за здорово живешь, всего за нарушение одной единственной установки «нельзя», делала ноги послушными сторонниками интригана. Ощущая на затылке несуществующий разоблачительный взгляд с нашего балкона, я уже мчался с Женькой в пресловутый магазин с такими дешевыми ножиками. В магазине мы с глубоким прискорбием замечали, что ножи кончились еще вчера. Ну, конечно, такие ножики нужны были всем без исключения, и только мы с Женькой остались без них. И нарушение табу было напрасно, и утешить было нечему. Но! Тут Женька предлагал, поскольку мы уже в магазине, купить по пистолету! Это уже было кое-что, и на рубль нам полагалось два пистолета с кучей пистонов. Всю обратную дорогу мы яростно обстреливали всё, что попадалось на глаза. Еще постреляли во дворе. Как назло, никого из ребят во дворе не было, и праздник жизни хотя и получился, однако не совсем. Пора было возвращаться по камерам, то есть по квартирам и мы разошлись. Прощаясь, я заметил, что Женька свой пистолет домой не несет, а прячет под почтовый ящик, и удивился такой недальновидности. Ведь до следующей прогулки его мог найти какой-нибудь другой мальчуган! Ну, воля ваша, главное, что свой я не собирался оставлять без присмотра. Дома пришлось рассказать бабушке, откуда взялись деньги на покупку и что это за щедрость со стороны Женьки. Все эти вопросы оставили в душе нехороший осадок подозрительности, но постреляв вволю дома, я принялся за другие дела. Перед приходом родителей с работы я пытался спрятать пистолет и прокручивал возможные ответы на вопросы родителей. В моем понимании история не стоила выеденного яйца. Подумаешь, рубль, можно и сто рублей найти! Но тревога оставалась и терзала меня сомнениями, правильно ли я сделал, Женьку расспросы не нужные не пугали, он-то свой пистолет спрятал. Надо было и мне так.