София Синицкая - Безноженька

Когда он добрался до СХШ, уже стемнело. Охранник сказал, что занятия закончены, а завтра каникулы. Коля обошёл школу, в нескольких окнах горел свет, из открытых форточек доносились девичий визг, смех и матерные слова. «Может быть, Анор там? А, это, наверно, интернат. – Анор советовала Ведруну поступить в СХШ и жить в интернате для иногородних. – Что же делать? Куда идти?»

За школой стоял помоечный контейнер, Коля увидел кипы выброшенных листов с рисунками. Там были натюрморты, наброски, портреты, голая женщина и голый мужик с бородой. Колю поразило, что такие прекрасные работы никому не нужны и кинуты в снег. Он стал подбирать рисунки, сворачивать в трубочку. Вдруг выбежал этот самый бородатый мужик, только одетый, с метлой. Он что-то недовольно закричал. Коля с огурцами, пастушкой и работами сэхэшатиков подхватился и пошёл обратно на вокзал. Два раза просил у прохожих телефон, чтобы сказать бабэ, что всё ок, и написать Анор, но ему не давали, думали, наверно, что украдёт. «Да как бы я побежал со всем этим грузом?»

На вокзале он, совершенно измученный и расстроенный, задремал. Его разбудили китайцы, большая группа, они что-то от него хотели, тыкали в сэхэшатские рисунки, которые развернулись и развалились на соседнем сиденье. Коля ничего не понимал. Китайцы кланялись, вежливо и настойчиво совали деньги. Они решили, что Коля всё это продаёт. Происходящее было похоже на ролку или на фильм Миядзаки: ночь, гулкий зал, таинственные персонажи и тёмные перспективы. Впервые в жизни Коля торговал . Он продал всё, что собрал на помойке. Теперь у него было гораздо больше денег, чем до похода в фарфоровый ларёк. Он отправился есть солянку в вокзальный «Чижик-Пыжик». Там девушка дала ему войти в Сеть со своего телефона, Анор была онлайн. Через полчаса за Колей приехала её мама, ещё через тридцать минут он сидел в комнате «мёртвой подруги», заваленной холстами, красками, книгами, и косился на голого бородатого мужика, который пригрелся у батареи центрального отопления.

Красивая жизнерадостная Марфуша полностью вытеснила Анор из Колиного сердца. В своё время бабушка Тася, переживая, что Коля не пьёт пиво и не гуляет с девочками, без конца говорила ему про Настюшу Никитину «с полненькими ножками», похоже, для неё это был главный штрих девичьей красоты. Как-то заманила его к Никитиным, они жили недалеко от Коли и разводили лучших свиней в деревне. У Настюши действительно были полненькие ножки. Коля был её младше на год и не заинтересовал совершенно, она смотрела в ноут, как щёголь-усач поливает утку из бутылки и классно поджигает, это был её любимый блог с миллионом подписчиков. Она сказала для отмазки что-то дежурно-весёлое и ушла гулять с подругами, а Коля из вежливости час пялился в телевизор Никитиных и тосковал по Анор. Так вот, у Марфуши тоже всё было – не то чтобы полненькое, а такое крепкое, сильное: ручки, ножки, идеи, желания. Коля состоял из сомнений, Марфуша прекрасно знала, что ей нужно от жизни, и не стеснялась требовать это «нужное» от друзей и родителей. Марфушу растили мама и отчим – главный редактор какой-то важной газеты. Ещё у неё был младший брат Боря.

Полукруглые настольные часы пробили полночь – ту-дум, ту-дум: самое время для ролки. Было странно, что вот они рядом, могут видеть без экрана, разговаривать без клавиатуры, изо рта пахнет земляничным орбитом. Ребята были рады «настоящей» встрече, но чувствовали неловкость. Впервые не знали, о чём говорить, решили вместе рисовать, часа через два наконец перестали смущаться друг друга.

Марфушу сначала неприятно удивила Колина нескладность, ведь в её мечтах и сюжете ролки это был красавец-спаситель, но она была добренькая и быстро простила ему прыщи, редкие волосины на подбородке и общую костлявость – в целом-то он был симпатичный парень. Марфушина мать устроила себе ночной пир, сорвала с пастушки газету, вокруг фарфоровой красавицы разложила прочие подарки, вывалила на разделочные доски всё сало, всю свинину с чесноком, руками таскала огурцы из банки, была очень довольна. Рыжий кот Василий принюхивался к деревенским запахам. Отчим с Боренькой спали где-то в тёмных тёплых комнатах этой огромной питерской квартиры.

Утром Коля увидел Петербург и дом Марфуши в ярком весеннем свете. За окном уходили к горизонту крыши, снег шумно таял. Марфуша и мать ещё спали, за круглым столом завтракали остатками ночного пира отчим-главред, он представился как Тонываныч, и его сынок, третьеклассник Боря. Бородатый толстенький Тонываныч аккуратно разложил по блюдечкам еду от бабэ, поговорил с Колей про деревенскую жизнь. Ему всё было интересно – как в деревне работают, что едят, чем развлекаются. Казалось, что, увидев Колю, он решил написать статью в газету и для этого прямо сейчас берёт интервью. Коля впервые разговаривал с таким солидным дядькой, было приятно и волнительно. После вчерашних злоключений он был готов полюбить Марфушину семью всей душой. Тонываныч дал визитную карточку, там он был сфоткан с котом Василием. Боренька сказал, что опаздывает «на запись к Кирюхе», допил чай из блюдечка, достал из холодильника какие-то продукты, вежливо спросил, можно ли угостить соседа огурцами бабэ, сложил их в мешочек и с деловым видом куда-то пошёл.