София Синицкая - Безноженька

У Бубнова было горячо в груди и холодно в поддыхе, казалось, что от шеи вниз содрали кожу, сердце и лёгкие прикрыты хрупкими костями, финский ветер выдувает жизненные силы, ноги слабеют и до Примы будет просто не добраться. В голову лез французский глагол «экорше» – «сдирать шкуру». Нет, надо здесь искать дом. Даже пятиэтажный подойдёт, только нырять головой вниз, а не солдатиком.

«Экорше, экорше». На линиях пахло мёдом, Бубнова штормило, чуть не наступил на привалившегося к поребрику толстого коржика. Его толстый задумчивый хозяин дёрнулся, присмотрелся:

– Парень, шёл бы спать!

– Извините.

– Тебя проводить?

– Проводите.

– Куда?

– Я забыл код. Здесь живёт моя подруга.

– Марфуша?

– Да.

Хозяин коржика приложил ключ, открыл дверь и впустил Серёжу на прохладную лестницу с напольной мозаикой Salve. Самоубийца побрёл наверх, пёс с хозяином, переваливаясь с боку на бок, двинулись в сторону Андреевского рынка.

«Скорее всего, чердак закрыт. Добраться до последнего этажа и выйти в лестничное окно».

Мужик в рабочей одежде склонился над ступеньками, возился, пыхтел. Это был лифтёр Иван Яковлевич, он зачем-то нумеровал последнюю ступеньку каждого пролёта. Два раза в неделю Иван Яковлевич поднимался по этой лестнице, со скрежетом открывал железную дверь чердака и проходил к шахте недавно установленного в соседнем парадняке лифта – он его обслуживал, за ним следил.

Поравнявшись с Иваном Яковлевичем, пианист задел ногой открытую банку с краской. Банка поскакала вниз, оставляя на ступеньках белые потёки, похожие на крем на высоком торте. Лифтёр выругался. Бубнов стал сползать по стенке, потерял сознание и сложился на ступеньках, будто брошенная кукловодом марионетка. Над ним хлопотал перепуганный Иван Яковлевич:

– Не переживай! Сейчас вытрем, не переживай!

У Бубнова в голове шумело море и чайками вскрикивал саксофон.

Иван Яковлевич позвонил в ближайшую квартиру. Открыли дверь, лестницу заполнил густой запах сладкого пирога. На Бубнова хлынула вода – лифтёр решил повлиять на ситуацию с помощью бутылки для полива цветов: подоконник был заставлен геранью. Пианист открыл глаза. Над ним склонилась хорошенькая девушка с малиновыми губками.

– Ты Марфуша?

– Да, как вы себя чувствуете?

– Дайте ему крепкий чай с сахаром! Он из-за краски расстроился. Принесите тряпку!

– Хотите чаю?

– Да, горло пересохло.

– И я хочу! – обиделся Иван Яковлевич.

– Вставайте. Можете у нас посидеть, чаю выпить. И вам принесу чай и тряпку… Вызвать врача?

– Нет, спасибо.

Бубнов оказался на большой кухне, в большом кресле. В окно бил свет, кивал шпиль Святого Михаила. Голова кружилась. Снова закрыл глаза.

– Кто это? – раздался мужской голос.

– Не знаю, ему плохо на лестнице стало.

– Может, он притворяется, чтобы в квартиру зайти, всё тут высмотреть и своровать. Вы притворяетесь?

Бубнов разлепил глаза.

– Здравствуйте. Простите. Не притворяюсь.

– Марфуша, вынимай пирог. Так вы не наводчик?

– Я пианист Бубнов.

– Сыграете нам?

– Конечно. – Повернув голову, сфокусировал взгляд и увидел кудрявого широкоплечего красавца, который лежал на диване, завернувшись в плед, и весело и нахально рассматривал пианиста. На вид ему было лет двадцать, а вот Марфуша, наверно, ещё школу не закончила.

– Что употребляете? Трава, таблетки и алкоголь? Работу потеряли? Девушка ушла?

– Откуда вы знаете?

– А какой ещё может быть сценарий? Либо вас бросила девушка и вы обдолбались до потери соображения, либо систематически злоупотребляете психоактивными веществами и именно поэтому она ушла. Всё ли было гладко с сексом?

– Кирюха, отстань от него! – Марфуша дала Бубнову чай. Он хлебнул и крепко заснул.

Бубнову снилось, что он играет «Кленовый лист» [2] Сочинение Скотта Джоплина. . Проснувшись, увидел, что кухня залита закатным солнцем, Кирюха так и лежит под пледом, стол накрыт к чаю, Марфуша смотрит в экран компьютера, из колонки тихо плывёт регтайм в его, бубновском, исполнении.

– Не, не, фраерок, полный! – Кирюха хоть и продолжал говорить обидные вещи, но смотрел на Бубнова другими глазами, с уважением.

– Сергей, – сказала Марфуша, – вы замечательный музыкант. Пока вы спали, мы все ваши записи прослушали. А какая потрясающая саксофонистка Полина с вами играет!

– Она, что ли? – спросил Кирюха. – Красивая девушка. Наверно, вы её своим музыкальным авторитетом задавили. Я слышал, как вы импровизируете на пару. Она хочет уйти вперёд, а вы её не отпускаете. Ворчите и прикрикиваете своими аккордами. Может, и в быту её душите? Может, вы невыносимый педант и брюзга?