Игорь Окунев - Взгляд из детства. Этюды

Но шаг быстрее, вздохи трепетнее, удары в груди сильнее… Под сопровождение хора горних ангелов… Что разрывает, что несет вперед, что дает силы, что меняет тебя и мир… Истома ощущений, гимн гармонии в душе… Нескончаемое, непроходящее движение… К неге, к очарованию, к чистоте… Разбег, взлет, полет… Осязание рая внутри себя… Прикосновение к внеземному, святому, божественному… Движение против смерти, против разрушения… К рождению, перерождению и возрождению, к извечному созиданию… Движение жизни…

И в этом движении – что-то самое главное, то, что важнее его формы и содержания… Через него – к какому-то высшему освобождению… Освобождению от будничного, нелепого, формального, приземленного… От всего, что застилает глаза и уши… Через него, через прозрение чувства, через порыв творения, через страдание духа, через сомнение в бытии – к какой-то высшей свободе… К таинству разыгрываемого на земле огромного спектакля…

Они встретились весной 1865 года на торжественном обеде в Смольном институте. Встретились, чтобы подарить друг другу эту жизнь.

⠀

⠀

Нет света в той комнате, в которую не заглядывает солнце, и нет солнца в том сердце, которое не озаряется твоим светом. Мое сердце повсюду, где твой свет: в ветре, который ласкает твои волосы, в снеге, который ложится на твои руки, в тепле, которое согревает твои губы. Прощайте, места, где я не побывал, в которых не побывал с тобой. Мой извечный приют теперь только здесь, в Петербурге, в его благородстве и строгости, в городе, неисправимо ограняющем души всех, кому провидение дало счастье в нем влюбиться.

В этом есть какая-то необъяснимая ошибка Бога. Ибо такого города не могло быть: не может вся красота сойтись в одном месте, тем более в месте, в котором природа не дает возможности выживать. И в этом не может не быть оплошности Бога: не могут все добродетели сойтись в одном человеке и не может такой человек появиться в этом городе и стать моей судьбой.

Жди меня, мой край! Жди, когда льдом заболеет Нева, когда вечный сумрак погасит огонь шпилей и куполов, когда уйдут все, с кем у нас с тобой была одна на всех душа. Храни тот отблеск луны, который отображался в Лебяжьей канавке, когда мы с ней были вместе, тот шорох листьев на Елагином острове, когда мы рассказали взглядами друг другу все, что только могли сказать, ту песню птиц в Павловске, когда зардело утро моей новой жизни. Храни – ведь только в них и есть вся моя память. Только их я и смогу представить в свою защиту, представ перед Высшим судом, ведь вся моя надежда на спасение – в ее любви ко мне.

Жди меня, милый город! Жди, когда другие не ждут. Когда опустеет последняя стопка за мою вечную память, жди – и я вернусь к тебе. Я вернусь, чтобы в последний раз пройтись по Невскому проспекту, чтобы посидеть в Летнем саду, чтобы поплакать у Ростральных колонн. Жди, когда придет сюда мое сердце, чтобы отыскать среди отражений в каналах и отблесков фонарей свое растраченное счастье, свое потерянное спокойствие. Жди, когда придет сюда моя душа, чтобы по пылинке воссоздать один любимый образ – из капель дождя, из запахов тысяч рассветов, из послевкусий утаенных поцелуев. Жди, когда придет мой дух, чтобы упокоиться среди твоих камней! Жди, ведь если, придя, я не найду свой смысл здесь, в своей полузабытой влюбленности, то даже горн второго пришествия, зовущий восстать, покажется мне продолжением похоронной мелодии.

Живи, красуйся, град Петров! В твоей холодной земле обрету я когда-то потерянное здесь же тепло. Я приду к тебе и только к тебе, ведь в твоем величии – освобождение России от уз варварства и надуманной ориентации на Восток. В твоем существовании, задумывавшемся как победа России над Западом, – необратимая победа Запада над Россией!

⠀

⠀

Врата ада, как известно, охраняют остервенелые бешеные псы. Вход в рай – бесстрашные и стойкие детские игрушки: плюшевые зверьки, тряпичные куклы, деревянные лошадки и оловянные солдатики. И вот загадка, ни разу еще, несмотря на поражение в силе и умении, не сдали они свой пост своре диких зверей.

…Одного плюшевого медвежонка купили для будущего новорожденного и посадили в детскую, пока необжитую и заставленную всяким хламом, ждать появления своего будущего хозяина.

Медвежонок, как и все плюшевые игрушки, был рожден в знакомом полуслучайном томном соприкосновении человеческих душ, в единении полутонов ласки, неги и откровения, в мире, полном оттенков иронии и смыслов, но лишенном словесности, в сокровенном лобзании, осязании тепла чужой ткани, в надрыве сил и движений, творящих истому и ощущение нежности пуха при соприкосновении, в поручительстве за души друг дружки перед Богом, именуемом любовью.