Диана Горбач - Время перемен

– Будет ли вам угодно? Все в порядке? – озадаченно осведомился он, устанавливая на прикроватную тумбочку поднос с завтраком.

Ксения смотрела, как завороженная, не понимая ни слова.

Еще раз извинившись и поклонившись, юноша вышел.

«Так… что мы имеем? Снова путаница… Снова я „без талона пассажир“ и мне скоро выпишут штраф? Пора бы уже привыкнуть и начать испытывать от этого хоть какое-то удовольствие».

Она решила, что разберется потом… Не было сил думать, переживать, что-то решать и куда-то идти…

«Я потом что-то исправлю, как-то все это решу… А сейчас я просто хочу есть, тут – в чужом номере, в чужом халате, с чужими чемоданами и завтраком…»

И вот, уже допивая ароматный чай, хрустя золотистой корочкой гренка и распахнув окно, она любовалась картинкой своей давней забытой мечты. Океан предстал перед ней во всей красе: лазурные волны шумели совсем близко, разбиваясь в пену, переливы солнечных зайчиков от преломляющегося в воде света играли всеми цветами радуги… Песочные дюны манили, солнце обжигало… Оно было не тусклым, желто-сиреневым, как в Питере, оно было нарядного золотого цвета, а песок – глубокого желтого, какого она никогда не видела прежде… Шри-Ланка… «Мечтала ли я об этом? Уверена, что когда-то да… Когда-то, когда я умела мечтать».

Покружив по номеру, сытая и завороженная видом из окна, она принялась рассматривать чемоданы. «Что в них? Кому может принадлежать такой номер?» Удивительно, но ее привычный код для чемоданов «1301» сработал, и замочек радостно щелкнул.

«Значит, его обладатель родился со мной в один день? Или, может, это дата смерти любимого кота… Кто знает…»

Осторожно открыв крышку огромного чемодана, она принялась перебирать вещи. Сначала это было ужасно, словно читаешь чужой дневник, но они были такими новыми и шуршали в своих новых чехлах, что она не удержалась и достала таки самое верхнее – легкое шелковое платье в кремовых тонах на золотых бретелях. «Шелк, Chanel…» Ксения вспомнила, как муж привозил ей однажды из командировки похожее, подчеркнуто сексуальное, на пару размеров меньше, и обижался, видя ее раздражение. Это было как раз после рождения Вари, и она не могла еще долго влезть ни в один приличный наряд…

Она прикинула платье. Шелк нежно касался ее рук и обдавал легкой прохладой. «Ну, нет. Чужое платье! Это уже совсем… А значит, жить не своей жизнью гораздо лучше? И какая она —моя? Вспомнить бы…»

В дверь снова постучали:

– Мадам Ли, Лиз… Элиз… Нам надо оформить документы, пожалуйста, спуститесь вниз, – услышала она уже знакомый голос за дверью.

Ксюша окинула взглядом свое дорожное платье: вывернутый комок чего-то неприглядного, плотно-шерстяного валялся на полу. Из открытого окна жаркий воздух врывался в комнату.

«Нет, хватит с меня туфель на размер меньше и платьев не по погоде…» Она надела шелковое. Чужое.

Быстро спустившись по лестнице, Ксения оказалась в просторном холле. За стойкой регистрации никого не было. На серебристом подносе стояли коктейли и вода в высоких стаканах. Взяв один, она решила прогуляться между диванами и плетеными креслами-качелями. Огромные деревья, усыпанные белыми цветами, окружали открытую террасу, слева виднелся лобби-бар прямо на желтом песке. Белые плетеные столики с высокими барными стульчиками стояли между пальм.

Она задрала голову, пытаясь рассмотреть верхушку, и втянула воздух глубоко, жадно. Голова немного закружилась. «Я сплю… это сон».

– Хм… А вам идет этот цвет… И село как влитое, – раздался за спиной Ксении надменный, с издевкой, молодой голос.

Женщина, уверенно сидящая на высоком барном стульчике, смотрела в упор. Ее блестящие каштановые волосы были собраны в высокий конский хвост, а лицо без косметики сияло свежестью молодого возраста. Голубые потертые джинсы плотно облегали стройные ноги, а небрежный измятый тонкий льняной белый блузон с закатанными до локтя рукавами дополняли образ путешественницы-колонизатора. Она перекинула ногу на ногу, и Ксения узнала закрытые туфли с плетением в три цвета из последней коллекции Baldinini. На столике рядом красовалась сумочка из той же коллекции.

Не то что бы Ксению трогали дорогие марки или она хотела бы их иметь… Она уже привыкла считать это чем-то ненужным, застарелым налетом гламура, но вот эти… эти она помнила. Она первый раз остановилась в Питере у витрины. Но цена… Муж уже привык, что она покупает себе одежду «добротную по разумным ценам» и что это все «ненужное, не главное…».