Юлия Коликова - Под жарким небом Батуми. История, в которой каждый найдёт себя

А может быть это просто досада от того, что не моя детская любовь перерастает в семью? Моей свадьбе так и не суждено было состояться. Может быть дело в этом? Я отогнал прочь эти мысли.

– Карду, ты ничего не сказал про платье? – Катя с улыбкой смотрела на меня. – Оно нравится тебе?

– Ну конечно нравится. Ты будешь самой красивой невестой на земле. Иди ко мне, – я обнял ее и поцеловал в лоб. Сердце мое сжалось: моя младшая сестренка, этот нежный ребенок, какой я ее видел, выходит замуж через неделю.

– Мне кажется или ты грустный? Что не так? – она взяла меня за руки и заглянула мне в глаза. – Это из-за Арчи?

Я отвел глаза.

– Карду, вам стоит помириться. Ты же знаешь, он не мог… Пока папа болел…

– Довольно, – резко оборвал ее я. Она потупилась. – Извини, милая. Я не хочу говорить об этом.

В комнату вошла мама.

– Что тут происходит?

Мы с Катей немного постояли молча, затем она вышла.

– Карду, родной, на свадьбе будет Арчи, – она остановилась и выжидательно посмотрела мне в глаза. Я не отвел взгляда. – Бердиа рассказал своему отцу, что вы случайно столкнулись в Ницце и ты даже не пригласил его в дом.

– Мама, – начал было я.

– Не перебивай меня. Я знаю, ты винишь его. Но во всем, что случилось, виновата только Лиана.

Я сделал попытку прервать ее, но она подняла руку, сделав мне знак замолчать.

– Да, сынок. Лиана. Это ее вина. Слышишь? Арчи не мог. Ты знаешь это. Посмотри мне в глаза, – она обхватила мое лицо ладонями. – Милый, перестань жить прошлым. Ты должен жить дальше, должен простить брата. Вы не общаетесь восемь лет. Кому от этого лучше? Мне? Папе? Тете Ане? Сынок, прости брата. Он очень порядочный и хороший человек. Он ни в чем не виноват. Слышишь?

Я убрал ее руки от моего лица, взял ключи, деньги и вышел из дома. Мне нестерпимо хотелось пройтись.

Через некоторое время я заглянул в «Бар Слона» на Рубинштейна – самой оживленной, «барной» улице Санкт-Петербурга. Заказал себе виски, достал телефон и решил написать Тее.

«Привет, как дела?»

Я не знал, ответит ли мне Тея. Мы практически не общались после того, как она улетела в Венецию. На прошлой неделе у меня была короткая поездка в Москву, но я не позвонил ей.

«Ого! Ну привет, незнакомец. Как поживает Ницца?»

«Знаешь, чего мне бы сейчас хотелось больше всего?»

«Бокала холодного розе?»

«Нет. Мне бы хотелось сейчас завалиться с тобой в бар на Рубинштейна. И болтать до утра».

«Ха-ха, почему Рубинштейна, мой космополитный гражданин?»

«Потому что я в Питере».

«Что же ты не предупредил? Могли бы увидеться. Я бы приехала».

Я уставился в телефон. Она это сейчас серьезно? Мы не виделись один месяц, почти не общались… Приехала бы? Я задумался. С Теей было легко и интересно. Весело и радостно. Тея была красивая. Но встретиться с ней тут, зная, что она специально летит в Питер ко мне, означало бы начало чего-то большего, чем простая переписка. А я этого не хотел. Не мог себе этого разрешить.

«В другой раз обязательно напишу. Расскажи мне, что нового происходит в твоей жизни?» – просто ответил я.

После выпитой бутылки виски я все же отправился домой. Свет везде уже был погашен. Я тихо снял куртку, разулся и прошел к себе в комнату. С тех пор как я уехал, родители переделали ее в кабинет, но оставили здесь раскладной диван, на тот случай, когда я буду приезжать. Комната примыкала стеной к родительской спальне. Я лег и уже собирался спать, как вдруг мне показалось, что я слышу приглушенные голоса. Родители о чем-то спорили.

– Ты должен ему все рассказать. Мальчики не общаются восемь лет.

– Ты ставишь меня в безвыходное положение. Он мой сын. Я не могу рассказать ему это.

– Да? А смотреть на то, что твой сын не общается с сыном твоей сестры, ты можешь?

– Милая, он мог давно простить его.

– Да, мог. Но не хочет. Он простил бы его, если бы все знал. Он винит Арчи в случившемся.

– Я не могу. Прошло столько лет, что я ему скажу?

Мои веки отяжелели, глаза слипались, а голова налилась свинцом. Я не дослушал их разговора и провалился в глубокий пьяный сон.

Наутро голова болела нещадно, во рту был мерзкий привкус алкоголя и сигарет. Я открыл телефон. Надо бы перечитать все то, о чем переписывался вчера с Теей. В голове ничего не осталось. Я пытался вспомнить, как добрался домой. Пусто. Кажется, я слышал разговоры родителей. Они что-то говорили про Арчи. Или мне все это только приснилось?

Еще один учебный год, наконец, подошел к концу. Впереди были три летних месяца, а значит, и поездка в Батуми. В этом году он ждал ее как никогда прежде. Ему не терпелось оставить ненавистные стены тбилисской квартиры, пропитанные горькими слезами, криками, обидами и ссорами. Ему хотелось скорее сбежать от страха в свою тихую аджарскую гавань летного дома в Батуми.