Александр Житинский: Филиал. Истории для кино

К Ганичеву на цыпочках подошел Сокольников. Они обменялись рукопожатием.

– Ну как? – шепотом спросил Сокольников.

– Баню нашел и Крота с Люси. Она его жена, представляете? – тихо доложил Ганичев.

– Баньковича?

– В том-то и дело! Кротова! – Ганичев испуганно зажал себе рот, опасаясь нарушить тишину. – Я тоже думал, что она за Баню выйдет…

– Ай да Крот! – покрутил головой Сокольников. – Как он?

Ганичев уклончиво пожал плечами – он не хотел расстраивать Алексея Дмитриевича.

– Рады были? – спросил Сокольников, уверенный, что иначе не могло быть.

– В общем, да… – Ганичев спрятал глаза.

– Я тебя чего позвал, – торопливо зашептал Сокольников, увидев, что ведущий заканчивает и его музыканты собираются перед камерой. – Мой флейтист – видишь, вон тот, белобрысый, – знает, как найти Менделя. Поедешь с ним после записи.

Сокольников поспешил к своему составу, двигая на ходу кулису тромбона.

Ведущий заканчивал:

– …Мы послушаем в исполнении этого коллектива пьесу «Вниз по реке». Она входит в репертуар ансамбля Алексея Сокольникова уже четверть века, со времен первого состава, о котором теперь помнят лишь старые любители джаза…

Ансамбль Сокольникова заиграл. Ганичев смотрел на молодого флейтиста.

После записи Ганичев с флейтистом, которого звали Севой, усаживались на мотоцикл. Сева протянул Ганичеву шлем, тот надел довольно неумело. Сева завел машину.

– Не боитесь?

– Еще не знаю, – Ганичев сел на заднее сиденье и обхватил Севу руками.

Сева нажал газ. Мотоцикл взревел и сорвался с места. Футляр с флейтой был приторочен к седлу, как колчан.

– Куда мы едем? – на ходу прокричал Ганичев.

– Клуб завода «Вулкан»! Знаете?

– Еще как! – обрадовался Ганичев.

Джазовый теплоход шел в порту, пробираясь между громадами советских и иностранных судов. Проплывали названия, мелькали вымпелы и флаги, матросы гуляли по палубам.

На теплоходе продолжали играть. Кудрявый седой человек с маслянистыми черными глазами играл на рояле, чутко прислушиваясь к каждому звуку.

В клубе завода «Вулкан» было пустынно. Ганичев с Севой поднялись по лестнице, пошли по коридору. Откуда-то доносился странный неясный гул, точно извергался вулкан. Гул нарастал. Стало ясно, что источник его находился за дверью в конце коридора.

Они дошли, и Сева распахнул дверь. Им в лицо ударил плотный, почти осязаемый комок звуков. Ганичев даже остановился от неожиданности.

В глубине небольшого зала, на низкой сцене, репетировал состав рок-группы: две гитары, ударник…

…а за электроорганом сидел кудрявый седой человек с маслянистыми черными глазами. Это и был пианист первого состава Сокольникова Илья Менделев. По возрасту он сильно отличался от своих партнеров – тем было не более тридцати. Тем не менее Менделев с увлечением и азартом пел вместе с ними какую-то песню. Слов было почти не разобрать из-за невероятно громкого звука.

Сева с Ганичевым уселись в последнем ряду.

– Менделев, видите? – прокричал Сева на ухо Ганичеву.

Тот кивнул. Он узнал Менделева сразу.

– Вы тоже с ними играете? – крикнул Ганичев Севе.

– Бывает!

– А Алексей Дмитрич?

– Он не знает. Он эту музыку не уважает!

– А вам самому что больше нравится?

Сева подумал.

– Понимаете, там – дело. А здесь – для души…

Песня закончилась мощным электроаккордом.

– Сева! Давай сюда! Нужно попробовать, – позвал гитарист.

Сева взошел на сцену и принялся репетировать дуэт с гитаристом.

Менделев, потянувшись, вышел из-за электрооргана. Он был в свободном свитере, волосы падали на плечи.

Ганичев не спеша пошел по проходу к сцене. Менделев, почувствовав на себе его взгляд, остановился.

Сева с гитаристом играли, обрывали игру, начинали сначала. В аккомпанемент включилась бас-гитара.

– Илья Захарыч, я к вам, – сказал Ганичев, подойдя.

Менделев посмотрел на него со сцены и вдруг расцвел в улыбке.

– Юрик! Ты что здесь делаешь?

Он спрыгнул вниз и горячо обнял Ганичева. Тот был тронут.

– Думал, что вы меня не узнаете…

– Да ты такой же! Не ожидал тебя здесь встретить!

– Это я не ожидал вас здесь встретить, – с едва уловимым укором проговорил Ганичев.

Менделев сделал вид, что не понял намека. Он взял Ганичева под руку и увлек в глубь зала.

– Почему же? Это наша молодость, помнишь? «Вулкан»! Сколько мы здесь пота пролили, слез… Лучшие годы, Юрик!

– Значит, вспоминаете молодость? – съехидничал Ганичев.