Йосси Верди - Последняя жертва войны (сборник)

Ожидая поддержки, вдова после каждого слова с надеждой вглядывалась в лица соседок, будто эти слова из письма месячной давности могли кому-то доказать, что муж жив и невредим.

Собравшиеся, опустив головы и переминаясь с ноги на ногу, молчали. Кто-то с сожалением вглядывался в искаженные горем черты бедной женщины. Все было очевидно.

Не найдя поддержки в толпе, отчаявшаяся женщина заметила стоявшую в сторонке Анну. Будто бы увидев спасительницу, она с безумными глазами бросилась к ней:

– Прочтите! Вы учительница. Прошу вас, посмотрите. Может, тут неправильно написано? Может, это другой дом номер шесть?

Все знали, что другого дома с номером шесть в их селе не было. Знала и она, но ей нужно было сейчас заручиться чьей-нибудь поддержкой в своем безумии.

Анна с тоской подняла глаза на номер дома, медленно перевела взгляд на бумажку, затем на рыдающего ребенка в руках испуганной женщины.

– Я не разберу. Очки забыла.

С этими словами Анна вернула похоронку – клочок бумаги, в паре строк сухо рассказавший о том, что теперь у них нет ни мужа, ни отца, ни кормильца, ни опоры.

Взяв за руку Нину, Анна быстро засеменила прочь. В глазах ее стояли слезы. Она была напугана. Зажмурив глаза, она силилась прогнать мысль о том, что когда-то вот так же и к ней подойдет почтальон и протянет казенное извещение.

На импровизированном рынке, где селяне покупали и обменивали нехитрый товар, было всего несколько человек.

Анна быстро прошла по рядам разложенных прямо на земле вещей и остановилась рядом с женщиной, перед которой на расстеленном холщовом мешке стояло около дюжины пар обуви. В куче разного рода сапожек и ботинок она разглядела еще совсем новые туфельки.

– Откуда это у вас? – спросила Анна у торговки.

– А тебе-то что? Мое это, для внучки покупала, – сварливо огрызнулась бабка в синей потрепанной косынке. – Берешь – бери, а коли нет – так иди себе с богом.

С начала войны были прекращены торговые поставки, в селе начался дефицит.

Почуяв это, барыги совсем потеряли совесть и теперь хамили покупателям, не боясь, что товар залежится.

Анна, не обращая внимания на тон торговки, взяла туфли и протянула их Нине.

– Ну-ка, надень их, – улыбаясь, попросила она девочку.

– А для кого вы их выбираете?

– Для тебя. Твои-то совсем стоптались!

– Правда? Ой, как здорово! – радостно захлопала в ладоши Нина. – Мне дед давно обещал такие. Только лук вырастет, и он сразу купит.

– Ну, как? Нигде не жмут? – умиляясь счастливым видом Нины, по-матерински спросила Анна, впервые за долгое время испытавшая чувство искренней радости.

– Нет, Анна Владимировна. Как раз впору! – Маленькие губки девочки растянулись в счастливой улыбке.

Неожиданно Анна услышала у себя за спиной покашливание. Женщина обернулась и встретилась с суровым взглядом Володи – деда Нины.

– Ты что тут делаешь? – опустив тяжелый взгляд на внучку, спросил дед. – Ты же знаешь, что после школы нужно идти домой.

– Дедушка, смотри какие красивые туфельки! – восторженно крикнула Нина и демонстративно щелкнула каблучками.

Но реакция деда была неожиданной:

– Вот негодница! Ты где их украла? Немедленно вернись и отдай!

– Ваша внучка ничего не крала. Это я купила ей туфли, – вмешалась Анна, но тут же пожалела об этом.

– Очень даже напрасно! Вас кто об этом просил? Я? Или, может, моя старуха? Или вы получили письмо от моего сына с просьбой: «Купите моей дочке туфли»? – не на шутку разошелся дед. – Я сам прекрасно знаю, что нужно внучке. А вы не лезьте. Лучше бы о своих невестках поволновались. Срамота на всю деревню!

– Не понимаю, при чем тут мои невестки? У них обеих есть туфли, к тому же новые… – не поняла сарказма Анна.

– Я сказал, сними их сейчас же! – повернувшись к Нине, яростно сквозь зубы прошипел дед.

Счастливая улыбка мгновенно растаяла. Нина молча, не поднимая глаз, сняла туфельки и протянула их Анне. С густых черных ресничек сорвались предательские слезинки и упали на горячую землю, тут же рассыпавшись крохотными пыльными шариками.

У Анны прямо руки чесались стукнуть по плешивой голове старика чем-нибудь тяжелым, но вместо этого она лишь тяжко вздохнула. Тем временем дед, бормоча проклятья, взял внучку за руку и поволок за собой, точно безвольную тряпичную куклу.

Молча, сгорбившись от незаслуженной обиды, пожилая учительница тихо брела домой, лишь изредка передергивая плечами. Тяжелые, словно капли проливного дождя, слезы катились по ее впалым щекам. Странным образом этот безмолвный плач приносил облегчение уставшей женщине.