Михаил Быстров - Марийский простор

В наших землях ТроннорТ наиболее важными путями (ДроннорД) являются водные дороги бога ДайввйаД: Радонь (прямая дорога), впадающие в неё правая и левая СкеммекС (сильная земля, сильные знания), Южная Вадонь, Донапер – река бога Первуна (РайппйаР, ПрайарП – первотворец), Донувий и прочие.

Все путники платят за проезд Донь – добровольную плату, оставляя её перед символами богов ГоббоГ, ОббО, обычно устанавливаемые на перевалах и крутых берегах.

Наиболее известные волоки (и ярмарки) – это Священные Вышние волога, в количетве до сорока штук, или пять самых известных. Нижний волок между Радонью и Вадонью. А так же все паромные переправы на Священной дороге (ДромморД, DroworD)».

Вроде нормально, а вот с узелками пока ещё не всё ясно – слишком сложно получается, надо максимально упрощать. И кстати, выяснить у Алки, чего это она придумала с лечением зависящим от географии.

Борис родился в трудное время. Родители и дома почти не бывали, и денег почти не видали. Две семьи фактически жили на одну дедову пенсию, но до пяти лет Барсик жил под надёжным крылом бабушки, и о трудностях ничего не знал. А на шестом его году бабушка умерла, и внук остался с дедом, который тоже растерялся и опустил руки. Его растерянность продолжалась чуть больше года, но этого хватило чтобы Барсик затаился в одиночестве и выработал особую линию поведения с людьми, а точнее с игрушками и книгами, хоть как – то напоминающими о Бабушке. Оставаясь в одиночестве он начал придумывать вымышленную жизнь, где была, и любимая бабуля, и разные сказочные герои, и Он – Барс- богатырь, излучающий добро и уничтожающий зло. Сначала он мечтал, когда никто не мешал, и для этого постоянно старался уединиться, но окружающим всегда что – то было нужно от него, да ещё началась школа. И тогда постепенно, незаметно даже для него самого, его сознание начало раздваиваться, и теперь он мог быть в своих сказках даже тогда, когда находился среди людей, слушал урок в классе, шёл по улице. Теперь он научился делать одновременно два, а то и три дела, одним из которых была его тайная игра. Конечно, в этом были большие сложности, окружающий мир рассеянности не прощал. Несколько раз он оказывался лицом к лицу с машинами на проезжей части, но отделался только одной сломанной ногой и ушибами. И наверное он бы не выжил в таком состоянии, но Алка взяла над ним шефство, сопровождая в школу и из школы. Учителей он слушал внимательно, но не слышал, пребывая где – то в другом измерении, и потому учился плохо. И только на математике учительница превращалась в бабушку, и он быстрее всех решал примеры и задачи. Да ещё по физике были постоянные четвёрки и пятёрки, потому что эту физику он давно уже знал от деда. Компьютеры и электронные игры вошли в его Игру органично, словно он всегда знал о их существовании, настолько органично, что к восьмому классу он уже научился улучшать комповскую память, частично освоил игровое программирование и, даже, создал пару самодельных игр, которые, хотя и сопровождались постоянными глюками, но как первичный опыт были вполне себе ничего. Зато его сознанию (да, наверное, и подсознанию) пришлось не только раздвоиться, но и расстроиться. И хотя учителя постоянно напоминали родителям Бориса, что его надо обязательно показать психиатру, у родителей руки до этого не дошли, что и спасло его психику от «инопланетного» вмешательства.

А вот, Алевтина училась хорошо, причём у неё это получалось легко и спокойно. И даже будущее её было вполне прозрачно и согласовано с родительским сценарием, согласно которому она станет знаменитым педиатром, откроет собственную клинику, будет много зарабатывать, а потом ещё и получит нобелевскую премию за величайшее открытие в медицине. Вот только электронные игры в этом сценарии были явно лишними, и родители настороженно приглядывались, как к играм, так и к дружбе с Борисом. Но приглядывались они слишком долго и как – то не очень настороженно, и потому только на второй сессии с удивлением обнаружили, что вместо медицинского их дочь учится на физико- техническом, вместе с Борисом. А когда был учинён допрос с пристрастием, Алевтина всё объяснила игрой, из которой она поняла, что наши представления о медицине слишком наивны и неполны. Маму, заслуженного педиатра, такое откровение лишило дара речи, чем Алка и была спасена, да ещё и спасла своих родителей от глубокого стресса, признавшись в безграничной любви к ним.

И они продолжали играть.