Иван Демидов - Русская Темрязань далекая и близкая

30 мая 1672 года в семье московского царя Алексея Михайловича Романова родился сын Петр –будущий наследник престола. А в лесном Поволжье у молодого крестьянина-кулугура Ивана Босого родился сын Никита – будущий петровский гренадер.

Истощало русское государство при царствовании Алексея Михайловича от бездарных воин, смут, бунтов. Погулял по России вор Стенька Разин.

В Смутное время родились Петр и Никита. Оба росли сиротами. Петру не исполнилось и четырех лет, когда скончался его отец. А Никита осиротел еще в утробе матери.

В те времена шалили в лесах Поволжья остатки банд Стеньки Разина. Самого атамана казнили, а его телохранитель, казак Степан Чирков, по кличке Степан Грязный, спрятался с дружками в лесу у своего родного села Сосновки. В пещерах Лысой горы разбойники нарыли тайные проходы, соединили их с глубокими оврагами и провалами. Почти год грабил проезжий люд Степан Грязный.

В тот трагический день хмельные от удачной торговли и вина сосновские мужики возвращались с осенней ярмарки. Иван Босой был трезвым, вера не позволяла зелье пить, но и у него было праздничное настроение. Товар он продал с выгодой. На вырученные деньги купил подарков. Отцу с мачехой – обновки, жене, лапушке Груне – золотые серьги и круглое зеркальце в серебряной оправе, неродившемуся дитю – мягких пеленок. Купленные вещи и остаток денег Иван завернул в видавшую виды старую холстину и сунул в смоляную бочку. В телеге уворовать могут, только рот разинь, а про бочку никому невдомек.

Подвода Ивана Босого замыкала обоз односельчан. День был тихий, теплый, солнечный. Ничто не предвещало беды. Лес, наполненный птичьим волнением, задором, звенел на тысячу голосов. Без устали ворковали горлинки, свистели дрозды, звонко бил зяблик.

Перед въездом в Сосновку обоз опустился в глубокий овраг и стал подниматься на противоположный склон, а лошади Ивана Босого остановились и потянулись к ручейку, журчащему по дну оврага. Тут-то и выскочили из засады разбойники с топорами и пиками. Повалили Ивана на землю, связали.

Где деньги? Куда спрятал?

Понимая всю безнадежность своего положения, Иван решил расстаться с деньгами и подарками – не велико богатство. Улыбаясь разбойникам, он взглядом указал на смоляную бочку.

Один из них, совсем еще мальчишка, легко вспрыгнул на телегу, достал сверток и протянул его атаману.

В атамане Иван узнал Степана Грязного – беглого вора с отрезанным левым ухом. Много зла принес он односельчанам. Родные и те отказались от него, в избу не пускали ни днем, ни ночью.

Атаман развернул сверток, подошел вплотную к Босому, усмехаясь, сказал:

Ну, земляк, ты молодец, покладистый, не артачишься, как другие. Но нам нужны не эти гроши. Говори, где ваше родовое золото, которое твои предки еще в старину в походах добыли. Понял о чем речь? Быстрее соображай! Не за бутылкой сидим. Будешь волынку тянуть – в лес заберем. Там у нас время будет, чтобы шкуру с тебя снять. Есть среди моих молодцов и такие мастера.

Иван вскипел гневом при упоминании о священном для рода Босых золоте. Сила в нем была немереная, мог запросто веревку порвать и вскочить. Но совладал с собой, на хитрость пошел:

Правильно говоришь, есть у нас золото. Только не награблено оно. Это награды моих предков за сражения с татарами, германцами и всякой другой нечистью. Так что принадлежит оно нам по праву. А убьешь ты меня,– весь твой род в Сосновке пострадает, и тебе самому не удастся скрыться. Отец мой еще тот воин. И вся округа за него пойдет!

Плевал я на твоего отца, – Степан со злостью ткнул пистолетом Босому между ребер. –Говори: где золото? Не то, пока до меня доберетесь, я ваш род вперед изничтожу.

Один-единственный был у Ивана выход: убить Степана Грязного, даже ценой собственной жизни.

Твоя взяла, атаман. Поделюсь я с тобой золотом. Возьму такой грех на себя и от родителя скрою. Недалеко оно зарыто – здесь, на Лысой горе. Только развяжите меня, покажу.

Почувствовав себя свободным, он поднялся на ноги, стряхнул с короткой бороды сухие былинки, посмотрел последний раз на красное солнышко… Не хотелось умирать молодому мужику. Жаль было оставлять вдовой лапушку Груню и первенца своего хотелось увидеть, когда тот на свет родится, да и старый отец переживет ли потерю сына-наследника.... Но шумели за спиной Босого предки: «Не уступай ворогу! Убей его!». Поднял Иван руку вроде бы затылок почесать, и ударил Степана Грязного ребром ладони, словно топором, по голове. Атаман перехватил его взгляд, но отскочить не успел. Уже с расколотым черепом, нажал на курок своего пистолета. В животе у Ивана будто молния полыхнула, и земля ушла из-под ног.