Вилен Визильтер - Свет во тьме

КРИС. А что такое пареная репа?

СВЕТЛАНА. Ты слишком много вопросов задаёшь. У нас, знаешь, как говорят? Меньше знаешь – крепче спишь. И нам спать пора. Утро вечера мудренее. (Убегает.)

СВЕТЛАНА. (Врывается в комнату как вихрь. Останавливается перед зеркалом.) Свет мой, зеркальце, скажи и всю правду доложи: я ль на свете всех умнее, всех румяней и милее? Молчишь. А вот он всё удивляется, как люди не замечают моей красоты. ( Смотрит на свои руки, как будто видит их в первый раз) . Руки твои – конденсаторы счастья… (Кружится по комнате.) Твоё тело подобно музыке, которую не успел написать Бетховен. (Обращается к зеркалу.) А может быть, успел… Я похожа на «Лунную сонату»?

Садится за пианино. Звучит проникновенная, прозрачная лирическая тема из «Лунной сонаты» Бетховена. По ночной Москве идёт Крис, как будто хочет обнять весь этот ночной город, и звёзды над ним, и весь этот прекрасный Божий мир. А мимо него бесшумно иногда, как тени, проскальзывают тёмные «Эмки» с шипящим звуком «пш-ш-ш»…

Парк культуры и отдыха. Из зева чёрных репродукторов звучит бодрая музыка, «Марш авиаторов»: «Всё выше, выше и выше…» Светлана взбирается по ступеням парашютной вышки. И вот она на самой верхней площадке. Её облачают в парашютные снасти, и она решительно бросается вниз, как в пропасть. На неё обрушивается небо вместе с Москвой, и Светлана парит над Москвой.

СВЕТЛАНА. В небо ринуться с обрыва, хоть на миг, не боле. Стоит, стоит миг счастливый вечности в неволе. (Замечает стоящего внизу Криса, машет ему рукой. Приземляется. Крис помогает ей освободиться от парашютных пут.)

КРИС. Ну как там, в небесах?

СВЕТЛАНА. Я могу только ответить последним слогом твоего вопроса: «Ах!..»

КРИС. Что будем делать?

СВЕТЛАНА. Русский смертельный номер мы отработали. Теперь очередь за американскими горками.

КРИС. А у нас их называют «русские горки».

СВЕТЛАНА. Ну, тем более, идем на русско-американские горки.

Русско-американские горки. Шум, визг, смех. А внутри всё смешалось. Пространство словно взбесилось. Непонятно, где верх, где низ, где руки, где ноги. Крис и Светлана, хохоча, выскакивают из этого сумасшедшего аттракциона и бросаются на траву. Земля и небо всё ещё продолжают кружиться.

СВЕТЛАНА (Вскакивает, хватает за руку Криса и поднимает его на ноги.) Вставайте, граф, рассвет уже полощется.

КРИС. Я не граф. Я мистер.

СВЕТЛАНА. Хрен редьки не слаще. Мистер-Твистер, бывший министр.

КРИС. Хрен редьки не слаще. Как это понимать?

СВЕТЛАНА. Ну, в том смысле, что в лоб, что по лбу.

КРИС. Ты иногда говоришь загадками.

СВЕТЛАНА. Не загадками, а поговорками. (Стучит ему пальчиком по лбу.) И твоему прагматичному, рациональному американскому уму этого не понять. Пошли лучше в комнату смеха.

КРИС. А ты сегодня ещё не насмеялась?

СВЕТЛАНА. Нет! Сегодня мы будем петь и смеяться, как дети.

Комната смеха. Военные, милиционеры, совслужащие, спортсмены, пионеры в красных галстуках и октябрята – все смеются и хохочут, как дети. И как не хохотать? В кривых зеркалах уморительно смешные фигуры и лица. Крис и Светлана хохочут до упаду. Но постепенно уморительные лица превращаются в морды, свиные рыла – в каких-то жутких монстров. И постепенно смех на лице Светланы переходит в удивление, недоумение, и всё это сменяется выражением страха и ужаса. Она обхватывает голову руками, мчится к выходу, а монстры преграждают ей дорогу, хватают её за руки, встречают её звериным оскалом и ржут ей вслед, как будто всё исчадие ада вырвалось наружу и вселилось в окружающих её людей. Она с немым воплем выскакивает из комнаты смеха. Крис в недоумении выскакивает вслед за ней.

СВЕТЛАНА. Идём отсюда. Ради бога, идём отсюда!

Стремительно уходят. А вслед им несётся бесовская ржачка из комнаты смеха. Они идут к выходу из парка. Из чёрных репродукторов несётся бодрая советская песня: «Шагай вперёд, комсомольское племя, мы будем петь, чтоб улыбки цвели. Мы покоряем пространство и время. Мы молодые хозяева земли…» Навстречу им – гуляющая нарядная воскресная публика: военные, милиционеры, совслужащие, пионеры. Но время от времени их лица превращаются в монстров со звериным оскалом, и Светлане приходится каждый раз встряхивать головой, чтобы прогнать это жуткое наваждение.

КРИС (Встревоженно.) Что с тобой? Что-нибудь случилось?

СВЕТЛАНА. Нет-нет. Это пройдёт. Это у меня бывает иногда. Приступы беспричинного страха. Он приходит и уходит, как страшный сон. Это ещё с детства. В детстве, бабушка говорит, я кричала по ночам. А потом прошло. И это пройдёт. Не обращай внимания.