Эльвира Сапфирова - По былинным местам. Записки путешественника

Но камерный зал мог вместить лишь первых, самых любопытных. Остальные остались в коридорах и на палубе. Без поздравлений. Без инструктажа. Обидно.

Зато мы плыли по Москве-реке. Несмотря на неудачное начало круиза, меня охватило гедонистическое ощущение триумфа. Вот река! Вот теплоход! Я путешествую… плыву!

Река играет с солнечными бликами, с берегов доносится музыка, рядом то и дело проплывают большие и маленькие прогулочные катера, а на причалах еще несколько стоят в ожидании пассажиров. День и ночь снуют они по реке, работают. Река дарит многомиллионному городу прохладу, воду, а в непогоду возмущается, бьет волной о берег, пенится. Стою, любуюсь, шумными московскими набережными и вспоминаю пражскую, откуда недавно вернулась. Влтава там даже не пенится. Вода зеленая, тяжелая, с тиной, и ее кажется совсем мало. Запруда на реке в районе Праги больше походит на болотце. Плывешь на катере и диву даешься, как только суда не наскакивают друг на друга. Приглядишься. А они все по кругу плывут. Десять минут – и все удовольствие! Дальше межень.

То ли дело Москва- река! Она широкая, нарядная, закованная в гранит. И справа, и слева гремит музыка, а на нашем теплоходе тишина. Нет праздника. Жаль. Стою у борта и всматриваюсь в даль. И тут слух улавливает знакомое название деревеньки. Исчезнувшей деревеньки. Прислушиваюсь. Говорит пожилая женщина, не торопясь, как о чем-то давно уже решенном:

– Нет, в Касимове я не останусь. Сестер и так видела. Мы же решили ехать в Пителино, значит, едем.

Она помолчала и уже мягче продолжила:

– Дюшка поедет к Кате, посмотрит, как живут прабабушки и увидит Касимов, а мы с тобой на такси. Час туда, час назад, еще и останется время походить, погулять, вспомнить…

– А давление? – озабоченно возразил голос помоложе.

– Не волнуйся. Таблетки на что? Не спорь! Сколько лет ждали этого маршрута! Вот на поезде ехать было бы тяжело, а здесь – благодать!

Я обернулась. За столиком напротив сидели четыре женщины, невероятно похожие, только разного возраста, будто взяли молодое, цветущее лицо и показали его в разные этапы жизни: от молодости до глубокой старости. Все голубоглазые, круглолицые и курносые с пухлыми, румяными щеками. Старшая – седая, сухонькая женщина среднего роста, полная сил и энергии. Ее живой проницательный взгляд остановился на моем лице, внимательно его рассматривая. «Наверное, знакома с физиогномикой», – подумала я. – Интересно, что им нужно в этой Богом забытой деревне?! Да и есть ли она сейчас? Уже в семидесятых годах там жили одни старики, а заколоченных изб было больше, чем светящихся огоньком. Рязань и Москва энергично выгребала молодежь.»

Мы разговорились. На мой вопрос о деревеньке уклончиво ответила:

– Хочу поклониться местам, что спасли от голодной смерти во время войны.

Сколько же ей лет, если хорошо помнит дни и ночи Великой Отечественной войны! Хотелось расспросить, узнать подробности, но холодный взгляд и плотно сжатые губы женщины остановили меня.

Плывем час, другой, третий. Динамик молчит, матросы снуют, теплоход пыхтит, а по голым берегам Москвы-реки все селения, дома, храмы, и вдруг – маленькие фигурки людей в китайских панамах копошатся в земле. Вот это да!!! Уже до Москвы добрались.! А ведь после их работы даже сорняки в обморок падают – не растут!

Кругом тихо, голо. Солнце нещадно печет. Даже вода от жары не спасает. Еще видны окраины столицы, и городская река серая, безжизненная, безразличная. С тревогой провожаем гигантские теплицы и усеянные шлангами берега реки..

Какая странная современная любовь к родной земле, к родной реке?! Отдал взаймы – и лежи на печи. Наши деды сражались за каждую пядь. Она пропитана кровью наших предков! А внуки сдают ее в аренду. В народе говорят: ленивый да трусливый своей земли не убережет.

Вечереет. Комары с жадностью набрасываются на сидящих за столиком туристов. А берега вдруг стали одеваться кустарником, редкими деревьями, а потом река будто вырвалась на волю, в лес, ожила, и теперь, полная сил и мощи, несла наше судно легко, играючи. В ее воде, как в зеркале, отражались прибрежные кусты и верхушки деревьев. Теплоход скользил нежно, осторожно, будто боялся взбаламутить прозрачность. Тишина. В береговых зарослях в волшебной тишине заливаются птицы. Это ли не рай?!

Первая ночь на теплоходе пролетела как одно мгновение. Так много новых интересных людей, такой воздух, что даже снов никаких не приснилось. Кажется, только глаза закрылись, а уже солнце встало, тело бодро, душа ищет приключений.