Akathisto - Теория мертвого мира

Виктор сел на своё место. Последнего из сего искушённого арьергарда передовых словосочетателей не представили их обожателям, хотя тот уже медленно поднимался на театральные подмостки. И Громову этот человек сразу не понравился. На вид ему было лет двадцать. Одет он был в серый деловой костюм, подчёркивающий остроту линий его тела и некую жёсткость, присущую ему даже в состоянии покоя. Поднимался он так, будто бы сцена – эшафот. Ему это прекрасно известно, но он ничего не имеет против. Подойдя к микрофону, этот человек повернулся лицом в зал и, выпрямившись, какое-то время покойно стоял.

– Люди странные создания, – послышался его уверенный голос, который не представил себя сам. – «Мне не нравится теория дарвиновской эволюции», – говорит не затронутая ею дама, будучи при этом в вечернем туалете. «Мне не нравится теория условных рефлексов», – говорит примат, для которого «обезьяна» звучит как комплемент. «Нам не нравятся голые праксиологические факты», – говорит хор церковных мальчиков, для коих «будущее» не менее, чем чудовищное преувеличение. Им, возможно, физика подобно не по нраву, ведь её мир всенепременно мертв в своём физическом бессмертии…

Громов пристально, с робким удивлением на лице смотрел в чёрные глаза человека, которому, похоже, не по нраву всё. Или, вернее, тому всё это равно.

– Процедуры по выпусканию воздуха из человеческого эго отличаются парадоксальной терапевтической ценностью, побочно возникающей в качестве оправдания сосуществования представлений о желаемом мире с миром действительного. Дарвина часто называют первым космологом, но первым биофизиком был, как мне кажется, Жюльен де Ламетри. Он предпочёл душу, сделанную из грязи, «душе глупой и тупой, хотя бы и сделанной из самых драгоценных элементов». Он разрешил «Задачу» [1] Представить миру homo nature. Ницше ещё до того, как та была поставлена. Но его, Ламетри, современники с пенсне, оскорблённые низменностью человеческого происхождения, впоследствии скорее «одухотворили материю, чем материализовали душу». И только несколько позднее Иван Михайлович Сеченов компактифицировал многообразие человеческого достоинства в какое-то ничто. Он поставил своё слово в конце предложения, что Павлов увенчал нульмерным заключением.

Но современная наука своей концепцией космологического горизонта с привлечением принципов трансляционной и вращательной симметрии вновь центрирует сознание в центре мироздания, и оно равно количеству созданий в столь многомерном фазовом пространстве состояний. Эфемерное математическое построение, не имеющее никакого физического воплощения, приводит к групповому коленопреклонению перед лицом того безбожного акронима [2] ДНК. , что в миллионах экземпляров столь рекурсивно хочет жить. Они живые. Да. И цепкие до жизни, они тупые, любят жить.

Полагаю, в этом любвеобильном контексте не обойти проблему «наличия слона в комнате», которая, видать, оказалась спальней. Наша Вселенная, твердят они, выглядит так, будто бы значения фундаментальных мировых констант тонко настроены верховным Разумом для жизни тех, кто хочет жить. Измени постоянную тонкой структуры – и никаких тебе закусочных при абортариях. Подчини гравитационную силу тяготения закону обратных кубов – и Роберт Ланца наконец спасётся от следующей своей домашней порки. А барионная асимметричность… да это же как Сахар у них на губах. Но существует тонкая настройка, которая тоньше всех остальных – «Она невероятна». Мы её выжжем на скрижалях! Величайшая ошибка Эйнштейна, космологическая постоянная, энергия вакуума, этот пикантный лямбда-член так радует их эрегированное человеческое достоинство, что в миллионах экземплярах столь рекурсивно хочет быть. Они тупые, цепкие до жизни. И «или» мнимому не быть.

Но здесь я, пожалуй, позволю себе один вопрос: тонкой настройки для чего? Для детского дома, ихневмонид или курилки Королевского общества?

Обсуждение сладостей жизни, космологического лямбда-члена, а также упаковочных стандартов по отношению к любой фразеологии на экономическом форуме может показаться странным – помимо всего прочего. Но объясню и вас заверю: вот неспроста для того, чтобы вступить в партию, нужно стать членом. Дело в том, что это местечковое эконометрическое сбродище гомоскедастичных маньяков, коих так печалит сия гетероскедастичная вселенная, но ведь она при укрупнении масштаба столь сладострастно гомогенна. Прибавьте к уравнению регрессии, отвечающему условию гомоскедастичности дисперсии, лямбда-член, и математика сия покажется оттенком неба.