Игорь Корольков - Луна и пес

– Я – весь внимание.

Профессор улыбнулся, прищурился, с интересом посмотрел на Кента, затем на редакционное удостоверение.

– Мне сказали, вы изучали вещество, которым отравили банкира Куталию.

Улыбка с лица профессора исчезла.

– Да, изучал.

– Что это за вещество, если не секрет?

Раппопорт помолчал, посмотрел в окно, снова перевел взгляд на посетителя.

– Оно не известно науке.

– Это какое-то новое вещество?

– Совершенно новое. Произведено в лабораторных условиях высококвалифицированными специалистами.

Что означает «высококвалифицированными специалистами»?

Профессор и журналист посмотрели друг на друга.

– Чай будете? – спросил Раппопорт.

– Не откажусь.

Профессор налил в одну из колб воду, вставил кипятильник. Через минуту вода закипела. Профессор разлил кипяток по керамическим кружкам, бросил по пакетику чая.

– Сахара нет, – предупредил он.

Кент старался отхлебывать кипяток как можно осторожнее, но все-таки обжег язык.

– Это означает, что вещество произведено в одной из суперсекретных лабораторий, – сказал профессор.

– И вам известна эта лаборатория?

– Мне известны пять таких лабораторий.

– И все суперсекретные?

– Да.

– Вы можете их назвать?

Профессор отхлебнул чай и тоже обжегся.

– Мне бы очень не хотелось этого делать, – сказал он. – Иначе меня могут обвинить в разглашении государственной тайны.

– Государственной тайны? Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что такой яд могли произвести только в государственном учреждении.

– Как же в таком случае он мог оказаться у преступников? Может быть, его продал какой-нибудь лаборант?

– Мне удалось установить химическую формулу вещества. Это яд нервно-паралитического действия, при неумелом обращении с ним человек обречен.

– Не понимаю…

Раппопорт грустно посмотрел на журналиста.

– Все, кто работают с такого рода веществами, на строгом учете. Если бы сотрудник лаборатории продал яд, его вычислили бы в течение нескольких часов.

– Но ведь не вычислили!

– В том-то и дело!

– Почему?

– Это вы меня спрашиваете?

– А кого же мне еще спрашивать?

– Действительно – кого?

Раппопорт открыл окно, покрошил на подоконник булку. Едва защелкнул раму, как слетелась ватага воробьев. Какое-то время профессор смотрел на птичий пир, затем повернулся к гостю.

– Я задам вам встречный вопрос, – сказал он. – Как кто-то мог ночью проникнуть в хорошо охраняемый офис и заложить там чрезвычайно токсичный яд?

– Видимо, ему кто-то помог, – сказал Кент.

– И кто бы это мог быть?

Кент потер подбородок.

– Выпить хотите? – спросил профессор.

– А что у вас?

– Спирт и коньяк.

– Коньяк.

Раппопорт ополоснул кружки из-под чая, вынул из стола начатую бутылку «Арарата».

– Как вы со всем этим живете, профессор? – спросил Кент.

– Привык.

– Разве к этому можно привыкнуть?

– Ко всему можно привыкнуть. Яд всегда был оружием королей.

Профессор и журналист столкнули кружки. Коньяк пощипал горло, приятно осел в желудке.

– Люблю коньяк, – сказал Раппопорт. – Он углубляет взгляд.

– Больше, чем это?

Кент кивнул на электронный микроскоп.

– Гораздо.

Профессор снова плеснул в кружки.

– Вы намерены писать о смерти Куталии? – спросил Раппопорт.

– Ну да, – ответил Кент.

Профессор провел рукой по шершавой поверхности стола, словно пытался его разгладить. Кент обратил внимание, что пальцы ученого изъедены кислотой.

– В известном вам департаменте работают очень обидчивые люди, – сказал профессор.

– Это их проблемы.

– Но они могут стать вашими.

– Что вы советуете?

– Забудьте об этой истории.

Кент помолчал.

– Это трудно, – сказал он.

– Это совсем не трудно, – возразил Раппопорт. – Достаточно представить, что с вами может случиться.

– А что может случиться?

– Мало ли! Например, получите письмо, пропитанное этой заразой.

– Спасибо, что предупредили! Я не буду вскрывать почту.

– Они придумают что-нибудь другое.

Профессор подлил в стаканы коньяк, отпил.

– Представляете, – заговорил он, – тысячи людей, умных, образованных, работают над тем, как изобрести яд. Вечером, усталые, возвращаются домой, ужинают, играют с детьми… Мы их встречаем в метро, в магазинах и не подозреваем, что эти милые люди посвятили свою жизнь тому, чтобы тихо убивать.

– Может, они не знают, как используют то, что они изобретают?