Марьяна Иванова - Клуб непокорных. Первая боль

Лесная тропинка изранила босые ноги. Из рассечённой брови бежала кровь, попадая в глаз и мешая обзору. Из-за долгого бега во рту разливался металлический привкус крови. Но девочка не думала останавливаться. Зверь прячется в ночи. И он догонит их. Он догонит их и утащит в вонючую нору со стенами с облезлой краской, с тяжёлой дверью, поеденной коррозией, с выцветшими плакатами. И с полкой уродливых кукол в пыльных платьях. У кукол нет глаз – зверь не хочет, чтобы они смотрели. У кукол нет ног – зверь не хочет, чтобы они сбежали. У кукол закрашены рты – зверь не хочет, чтобы они улыбались. На полке есть свободное место. Как раз для двух детей. Девочки, лет девяти. И мальчика, чуть младше. Поэтому девочка не смеет остановиться. Зверь идёт по следу.

– Я не могу больше! – сквозь слёзы шепеляво кричит мальчик. Сестра не реагирует, она держит его за руку и не перестаёт тянуть за собой. – Я хочу домой! К маме!

Сестра мечется между тропами. Всё как в сказках: одна тропа приведет к погибели, другая выведет к дому. В ночной тиши еле различим гул машин – где-то проходит дорога. Значит, у них есть шанс. Братик тянет руку, постоянно спотыкается и плачет. Он задерживает их.

– Мне страшно! – в захлёб кричит мальчик.

Сестра наконец останавливается. Эти слова привели её в чувства. Девочка садится перед братиком на коленки и обхватывает его лицо израненными ладошками. Черты его лица еле различимы в этой густой тьме. Но она отчётливо видит огромные перепуганные глаза брата, чувствует бешенное сердцебиение его сердечка.

– Мне тоже страшно, дружок. Очень-очень, – она плачет, шмыгает носом. – Но мы должны быть храбрыми. Без тебя я не справлюсь. Ты мне поможешь?

Мальчик решительно кивает, сестра чувствует его слезы на пальцах. Она легонько щепает его за щёчки и прижимает к себе.

– Я обещаю, что мы вернёмся домой. К маме и папе. Они ищут нас, вот увидишь! И в выходные мы все вместе пойдём есть мороженое.

– Шоколадное?

– И с вафельной крошкой.

– И Марту возьмём? Кошки тоже любят мороженое.

– Возьмем, Диди, – сквозь слёзы улыбается сестра. – Но для начала нам нужно добраться до трассы.

– Я стараюсь, как могу, – братик склоняет голову.

– Знаю, дружок. – Девочка закусывает щёку, выдерживает паузу. Она всё ещё не уверена, хороший ли это план. Её сомнения дорого стоят – ведь на счету каждая секунда. – Ты очень устал и напуган, я вижу. Поэтому мне нужно, чтобы ты хорошо спрятался и отдохнул. Если услышишь его , ты должен задержать дыхание и не издавать ни звука, пока он не пройдёт мимо. Справишься?

– Задержать дыхание, как летом на речке?

– Да, ты тогда победил меня, помнишь?

Мальчик живо кивнул, но потом снова поник.

– Ты хочешь оставить меня одного?

– Нет! – резко вставила сестра. – Мне нужно лишь как можно скорее найти трассу и позвать на помощь. Одна я это сделаю быстрее. А потом вернусь за тобой.

– Ты меня не бросишь?

– Ни за что, – шепчет девочка, сдерживая дрожь. – Ты дороже мне всего на свете.

– Дороже звёзд, солнца и луны? – чуть лукаво улыбается мальчик. Это их с сестрой тайная клятва.

Девочка молча и серьёзно кивает. Потом озирается, высматривая подходящие кусты, за руку подводит к ним брата.

– Сиди тихо-тихо, – шепчет она, потому что ей кажется, что где-то неподалёку уже слышны шаги их преследователя.

Брат закрывает ладошками рот и храбро смотрит на сестру. Шаги уже намного ближе. Сестра поднимает ветку и бросает её в сторону, чтобы пустить зверя на ложный след. Потом несколько секунд сосредоточено запоминает местность, где оставляет брата.

– Я вернусь за тобой.

– Я буду ждать.

И девочка, развернувшись лицом к голодному лесу, побежала в сторону дороги. Ей хотелось думать, что она приняла верное решение. Что оно не будет преследовать её всю жизнь.

«Дороже звёзд, дороже солнца, дороже луны», – не переставая шепчет она.

Дороже звёзд…

Дороже солнца…

Дороже луны…

«Стыд. Слышится слово: остыть. Потерять температуру. Молодость бесстыдна, потому что слишком высокая температура тела».

Александр Галин. «Крыша».

– У меня просто в голове не укладывается! Ты… – Таракан демонстративно и весьма наигранно схватился за голову – для директора школы Тараканов был излишне склонен к драматизированию. – Впервые за двадцать лет моей работы я сталкиваюсь с таким безобразием! Чего молчишь? Стыдно?