Марго смотрела под ноги, но не из-за стыда – она даже не вникала в суть истошного вопля директора, – девушка думала, куда бы выплюнуть давно потерявшую вкус жвачку. Вишнёвая ярко-розовая резинка теперь превратилась в бесцветную и безвкусную массу. Марго усмехнулась про себя, подумав, что люди очень похожи на жвачку: сначала они имеют крылья, стремления и мечты, а потом жизнь их пережёвывает и выплёвывает на асфальт серую массу.
– Неужели без отчисления не обойтись? – Мама Марго сильно нервничала и неосознанно заламывала себе пальцы.
– Я тут бессилен! – Тараканов отвёл глаза. Даже если бы он и мог что-то сделать, то и пальцем бы не пошевелил – это отчисление для него как пилюля от головой боли, коей и являлась для него Марго Котова. – Скажите спасибо, что побитая ею одноклассница и её родители согласились не писать заявление в обмен на отчисление!
– Позвольте поклониться за такую милость! – нарочито наиграно и зло выкрикнула Марго.
– Замолчи, хулиганка невоспитанная! – наконец не выдержал и отец.
Марго закатила глаза и всё-таки села на стул, хотя директор наказал выслушивать его причитания стоя. Какая теперь разница? Её всё равно с позором выгонят из школы, а родители сошлют в посёлок к злобной тётке. И никто из них не хочет услышать, что никого она бить не собиралась. Наоборот, это Белова со своими безвольными прихвостнями травила её. Только кому теперь это доказывать? У Марго, видите ли, скверная репутация, потому что учителя во главе с Тараканом называют способностью постоять за себя хулиганством. Мамаша Беловой в активе школы, папаша забирает дочурку на тонированном внедорожнике и «спонсирует» школу. А у Марго из ценного только розовые очки с линзами-сердечками, которые она никогда не снимает, облезлая комната, переделанная из чулана, да родители в разводе. Никому её правда не нужна. А она берёт и зачем-то за неё всегда борется. Каждый раз ей выходит это боком, каждый раз она остаётся непонятой. Набивает шишки, наживает неприятности, но всё равно не может жить по-другому. Отец говорит, что этот бунтарский дух нужно из неё ремнём изгонять, да только он не живёт с ними, а мама слишком устаёт на работе, чтобы разгребать проблемы несговорчивой дочки.
Из школы семья выходила молча. Марго чувствовала разочарование в тяжелых взглядах родителей. И ей было вдвойне обидней, что они с такой лёгкостью принимали сторону кого угодно, но только не её. Они никогда не скажут этого вслух и, может быть, даже не посмеют подумать, но Марго понимала, что в глубине души родители винят её. Это началось давно и вряд ли когда-то закончится. Ведь жизнь похожа на паззлы: сколько бы раз собранные паззлы ни разрушали, всё можно восстановить, кропотливо собирая кусочек за кусочком. Но если один элемент паззла вдруг навсегда пропадёт, сколько ни старайся – целой картинка уже не будет. Там всегда будет зиять глубокая, незаживающая дыра. В их семье не хватало одного паззла. И всё рассыпалось.
Вечер Марго провела лёжа на кровати и считая трещины на потолке. Двадцать восемь. В прошлый раз было на три меньше. В этой квартире уже лет пятнадцать не было ремонта. И едва ли в ближайшее время стоит ожидать изменений. И, наверное, дело даже не в том, что у них не было денег на ремонт – у них не было чего-то другого. Целостности.
В старой квартире всё было по-другому. Но потом всё исчезло. Всё пропало. Родители потеряли бизнес. Мама стала апатичной и замкнутой. Папа стал резким и грубым. Они решили разъехаться. Им пришлось это сделать. И пришлось продать их гнездо, их дом, то место, где они были семьёй. Теперь они были просто людьми с одинаковой фамилией и чемоданом, наполненным общей болью.
Уже стоило начинать собирать вещи. Марго было жаль покидать свою комнату, она столько трудилась, чтобы превратить этот унылый чулан в укромное убежище. Она разрисовала стены цветными мелками, развесила заказанные из Китая копии оригинальных постеров любимых слэшеров 80х. Фильмы ужасов вдохновляли её, она точно знала, что когда-нибудь сама станет режиссером и снимет самый страшный фильм десятилетия.
К тётке Инге ехать чудовищно не хотелось. Ну что она будет делать в этом Карауево? Торговать на рынке носками? Марго поморщилась. И тётка, эта злобная старая дева, ей совсем не нравилась. Да и она ей, прямо сказать, тоже.
– Но решение окончательное и обжалованию не подлежит! – Марго сняла розовые очки-сердечки, которые снимала очень и очень редко, и натянула на себя грозную гримасу, изображая беспристрастного судью. – На плаху приговорённую! Отсечь голову на глазах изумлённой публики!
Читать дальше