Алиса Тишинова - Она такая разная. Современные рассказы о любви

Кемский вокзал выглядел величественно и мрачно. В синих сгустившихся сумерках он одновременно напоминал и готический замок, и отчаянно неуютные, казенные постройки советского периода. По сравнению с предыдущими станциями, здание обнадеживало хотя бы размерами – сразу видно, что прибыли в город. Пусть и чудовищно неприглядный, тоскливый, – с видимого ракурса. Но не Кемь была конечным пунктом назначения, а старинный сказочный посёлок Калевала, известный своим великолепным эпосом. На самом деле, лишь эпос от него и остался, – судя по рассказам уже работавших в нём врачей и интернов.

За какие прегрешения Надю с Леной отправили именно сюда, – неизвестно. В Калевалу никто не хотел ехать (скорее всего, безропотными и безотказными девушками просто заткнули пробел). Один плюс: чем страшнее место и больница, тем, – говорили, – больше заплатят. Но про посёлок шли жуткие слухи: там, мол, вовсе нет водоснабжения – хирурги моют руки под железным рукомойником, наливая в него воду из ведра; сами же её и приносят из колодца, а зимой машина привозит. Печное отопление. Удобства исключительно на улице. В мороз под минус тридцать. И это в начале XXI века! Не верилось.

Поезд через Калевалу не шёл – девушкам предстояло купить билеты на автобус, и ехать в нем ещё часа три.

– Подожди, не могу! – Надя поставила тяжеленный синий баул на снег; остановилась. Сумка просто отрывала ей руку. Не ожидали они, что придётся так далеко идти по перрону.

– Опоздаем ведь! Кто знает, во сколько этот чертов автобус отправляется, – а вдруг уже? Ждать до завтра?

Лена тоже на полминуты опустила сумку. Затем вздохнула, взяла обе, – свою и Надину, – и быстро зашагала к вокзалу, чтобы успеть, пока ещё может идти. Надя почти побежала следом, чувствуя неловкость. Но в чем её вина, если у Лены руки сильнее, а она просто не может больше? Дойдя до высоченных, как городские ворота, деревянных дверей, Лена остановилась, чуть дыша; вернула подруге её ношу:

– Дальше сама…

– Не надо нам было книги брать! И посуду…

– Да. Но вдруг у них там никаких учебников нет? Основное же.

– Ну да… Вообще зря мы согласились. Не нравится мне здесь. Страшно.

Девушкам посчастливилось купить последние билеты на автобус, который, в самом деле, отправлялся уже совсем скоро. Внутри здания вокзала им стало ещё тревожнее: там было мрачно и темно, высоченные потолки и отсутствие людей создавали пещерную гулкость, давили на психику. Они поспешили выйти на свежий воздух. Но и там обнаружилась лишь унылая привокзальная площадь, запущенные, непривлекательные дома и улицы вокруг нее, – город казался похожим на рабочие окраины послевоенного периода, словно не поезд их привёз, а машина времени. Толпа народа стягивалась к автобусу, чей вид и размер доконал окончательно – короткий, низенький, обшарпанный. Как такое количество людей втиснется в него? Места им достались сзади, самые последние. Кое-как все влезли, но девушки почти задевали потолок. Автобус мчался по узкой, (казалось, случись встречная машина – не разминулись бы), петляющей тропинке. Дорогой ее было не назвать. Высоченные таежные ели и сосны – таких не вырастало в их краю – обступали эту жалкую трассу вплотную. Сами по себе деревья эти вызывали восторг, сводили на нет всю видимость.

Наде казалось, что у неё началась клаустрофобия с приступами паники: их везут туда, откуда нет другого пути назад, кроме этого ужасного, ненадежного автобуса… Лена пыталась шутить, Надя делала вид, что ей тоже смешно. Мало всего, так ещё при каждом повороте или яме (то есть, почти ежесекундно), – их подбрасывало головой в потолок.

– Если останемся живы – обратные билеты купим заранее, на первый ряд!

Живыми они остались – раз уж оказались в кабинете главного врача и начмеда. Но момент остановки автобуса и дальнейший путь до больницы стерлись из Надиной памяти, словно она была без сознания. Кажется, они спросили попутчиков, где искать больницу. Долго ли, коротко ли, – трудно сказать. Сугробы и темнота, редкие деревянные постройки; чистейшее (и, наверное, очень красивое летом) озеро Куйто по левую сторону дороги. Длинным побережьем посёлок прерывался на две части. У озера было совсем безлюдно, никакого жилья поблизости. Обрывки впечатлений. Как дотащили они сумки? Тоже не помнится, наверное, с передышками, – раз торопиться больше незачем.

Бородатый главврач, больше похожий на охотника, чем на врача, не заинтересовался прибывшими. Начмед Ирина Михайловна – высокая, худощавая, со светлыми растрепанными кудряшками, – она почему-то напоминала Наде озорного юношу, – мило улыбалась им. Но ей было некогда, очень некогда. Она приняла у девушек документы, прерываясь на телефонные разговоры, отправку и приём факсов. Этот аппарат подруги видели впервые – появившись не так давно, он не успел прижиться в центральных районах, где вскоре уже использовали компьютерную связь, появились сотовые, и радиотелефоны. Они пропустили этот этап развития техники. Здесь же факс являлся настоящим спасением.