Михаил Сорин - Рувим, или Последний бой. Помнить надо, живым! Издание второе, дополненное.

В повести «Экстрасенс» автор рассказывает, как в нашей медицинской практике он впервые столкнулся с биолокацией. И что из этого вышло. В этой повести автор показал себя с профессиональной стороны, как хирург. Думаю, что читателю будет интересно узнать о том, как живут и трудятся наши военно-морские медики.

Владимир Мурзин

Ветеран военной службы, капитан 1 ранга в отставке, член Российского Союза писателей, действительный член Международных союзов писателей «Новый современник» и имени Святых Кирилла и Мефодия.

Я родился в офицерской семье. Мой папа, Сорин Борис Львович, 1922 года рождения, подполковник, участник ВОВ. В период войны штурман морской авиации. У них из выпуска в живых, в период ВОВ, осталось всего два человека, он в том числе. Он много рассказывал о своей семье, у которой была своя необычная судьба. И мне очень захотелось восстановить события тех далеких лет. Особенно интересовала судьба брата моего отца Рувима, который погиб, сгорел в танке в 1943 году под Курском, но все по порядку.

В двадцатые годы они жили в городе Полоцке. Лев Моисеевич занимал высокую должность директора какого-то комбината. Его жена Роза Самуиловна была домохозяйкой. В 1922 году у них родился сын, которого назвали Борух. На улице его звали просто – Борька. Борька рос шкодливым ребенком, любил отчаянно драться на улице с мальчишками и озорничать дома. Был он смуглым, черноволосым, с каре-зелеными большими глазами, весь в отца. В 1924 году, когда Полоцк вошел в состав Белорусской ССР, в семье Льва Моисеевича родился второй мальчик, которого назвали Рувим. Мама Роза сразу умерла от родовой горячки. Рувка был очень похож на маму. Светлокожий, черноволосый, с громадными серыми глазами. Характер у него, в отличие от старшего брата, был тихий. В драки он сам не вступал, зная, что его обязательно защитит старший брат. Но в случае необходимости, когда Борьке во время драки было совсем худо, незамедлительно вступал в «бой».

В 1925 году Лев Моисеевич, которому было очень тяжело одному воспитывать двух сыновей, женился вторично. Жену звали Рива, которая в 1926 году родила ему дочку Фанечку, синеглазую, темноволосую, кудрявую девочку. К концу двадцатых годов Лев Моисеевич получил повышение, и вся семья переехала в город Витебск. В 1927 году Борька пошел в школу, а через два года к нему присоединился и Рувка. Братья не давали себя в обиду и, не смотря на хулиганистый характер, прекрасно учились. Правда, привязанности у них были разные. Бориса тянуло в небо, и он мечтал стать летчиком. Рувима к себе манила техника, он часами мог вместе с папиным водителем ковыряться в моторе, все знал о марках современных автомобилей, но главной его мечтой были различные самоходные орудия, танки и вообще вся военная техника. Тридцатые годы семья провела без потерь. Лев Самуилович был членом обкома Витебской области, часто выезжал в командировки и почему-то постоянно брал Борьку с собой. Видимо, чтобы разгрузить от домашних забот жену Ривочку. Семья жила в обкомовском отдельном доме. Тогда такие дома не называли коттеджем, а просто: пятистенка. Дома все разговаривали на еврейском языке – «идиш», который был сродни с немецким языком, поэтому детям в школе хорошо давался немецкий язык, что и сыграло роковую роль в жизни Рувы.

В 1940 году Борис пришел в военкомат на призывную комиссию и попросил, чтобы его направили в летное училище, но из-за каких-то проблем с сердцем, не прошел медицинскую комиссию. Ему предложили поступление в авиационное – техническое училище и он согласился.

1941 год, 22 июня, сразу после нападения фашистской Германии на СССР в городе была объявлена мобилизация в Красную Армию.

3 июля в Витебске и области началась эвакуация промышленных предприятий на восток СССР. Было эвакуировано 37 основных предприятий города (станкостроительные заводы имени Коминтерна и Кирова, трикотажные фабрики имени КИМ и Клары Цеткин, льнопрядильная фабрика «Двина» и др.). В тыл страны ушли 2500 вагонов с оборудованием и готовой продукцией. С имуществом предприятий эвакуировались и их рабочие. Эвакуация продолжалась до 9 июля.

По директивам советских властей, всё, что не могли или не успели вывезти, подлежало уничтожению.

Мне удалось найти директиву И. В. Сталина от 29 июня 1941 года:

ДИРЕКТИВА от 29 июня 1941 года № П 509 Председатель Совнаркома СССР и секретарь ЦК ВКП (б) И. СТАЛИН: