А ведь раньше, если не пил, молчал неделями. Катька смеётся: «Так кто кого говорить научил?..»
Ладно. У неё хоть такой…
А ведь многие – буквально из ничего себе собирают. Чаще – уж совсем нереальное… А ведь если и нужен мужик, то – живой, тёплый, со всеми недостатками.
Вот афоризм недавно вывела: «Все предыдущие мужчины – лишь для того, чтобы научиться всё прощать последнему…» А интересно, каким он будет – мой последний?
В общежитии, где до сих пор обитал Предмет, пахло не традиционной квашеной капустой, а пиццей по-милански. Предмет любил готовить, доказывая тем самым и себе и окружающим, что женщина в наше время – это неоправданная роскошь, и совсем не обязательно эту «роскошь» себе позволять, если есть и другие пути достижения искомого…
– Гад… Но таких гадов и любят – до помешательства, до погибели. Тянет-то к тому, что не даётся! Успокаивает одно: потеряв всё, можно уже ничего не бояться.
Но проехали, проехали, проехали…
Влад, посмотри рассказик… Но без «ты» и «я». Будем считать, что «постороннему «В» – это из Вини Пуха – принесла свой рассказ посторонняя «Б», извини за каламбур, это от Белой. Ведь, если не притвориться немного «Б», кто нашу нудятину читать-то будет?
Предмету она доверяла всецело, за что и бывала бита, морально, конечно, до полусмерти, от чего всё её оскорблённое существо тут же кидалось в творчество и – творило, творило, творило – по паре книжек в год, а то и по три.
«Творюга!» – ласково поругивал её Аркаша, когда бывал в хорошем настроении.
– Творюга, это не от твари, а от творца. Хотя это иногда и совпадает.
Видимо, Предмет, к стыду Елены, был, как и всё вокруг, лишь генератором её буйной творческой фантазии! От этой мысли ей стало не по себе:
– Потребительница я! Качаю, качаю… А на гора что выдаю? Так, бабские измышления… Кто их читает-то?..
Ещё раз обласкав взглядом вожделенный затылок, она прикрыла за собой дверь, и направилась на общежитейскую кухню за чаем. Там, изрядно поморщившись, ей пришлось выгнать из чьей-то сахарницы здоровенного таракана, бессовестно отряхнувшего ноги прямо в чайную ложку.
Всё же плеснув себе кипятку из первого попавшегося чайника, их тут было шесть, Елена сделала пару глотков. От страсти она всегда высыхала как верблюжья колючка.
– Заварки нет… Прячут жадюги. Скоро все жадюгами станем!
Чёрт-те-что делается в стране. Учителя и инженеры на рынке торгуют, по электричкам газеты разносят, сторожат, дворничают. А те, что уже на пенсии, – в магазине селёдочный рассол выпрашивают: хлебушек помакать, у овощных палаток из бачков капустные листья выуживают да бутылки по скверам собирают!
А ведь, разрушая настоящее, мы делаем бессмысленным прошлое и теряем всякую надежду на будущее…
Уф… И чего это меня опять понесло?. – Брезгливо передёрнула она плечами. – Прямо – статья газетная! А газетный стиль – смерть для творца.
Хотя, если пофилософствовать… Давно заметила, что в порядке: ну, когда – всё по полочкам разложено, хоть убей, никакого простора нет – ни для действий, ни для размышлений. Мысль как по ниточке течёт… А в смуте – есть. Там сознание уже – пучком или даже – взрывом! Может, для того и мутят, чтоб хоть что-то новенькое проклюнулось?..
Но и философия – не мой хлебушек… Не мой!
Скрипнув половицей, на общежитейскую кухню прокрался, судя по облезлости, тоже общественный котяра и сразу же запрыгнул на холодильник. Перекошенная дверца вывалилась, повиснув на одной петле, и кот, заглянув внутрь, вполне отчётливо произнёс: «Умр-р-р-у…»
– И я… – вдруг согласилась Елена, и, оставив на чьём-то столе недопитый стакан, ринулась вниз по лестнице.
Неловко боднув дверь на выходе, она ошалело потёрла ноющее колено. – И зачем приходила?.. Лечиться надо! Вот и – вся любовь…
А стакан-то… надо было убрать! Непременно свара начнётся, а кто зачинщик?..
Хуже непрошеного гостя – только доморощенный хам, хотя, в данном случае и не совсем доморощенный…
Укутав нос в воротник, она опять ушла в размышления:
– А ведь Аркашка-то… – припомнив вдруг его напыщенный дурацкий вид, невольно ухмыльнулась она, – явно кого-то себе завёл: постригся, нагладился, и уже целые сутки – трезвый! А вчера, когда жарил яичницу, конечно же, из «моих» яиц, даже улыбался…
Вот уже лет восемь, включая и три после развода, Елена пыталась выдать мужа «замуж».
– Женить такого невозможно, никакой инициативы…
А вот выдать за жену – можно. Не дурак, зарабатывает прилично, и внешность, когда умоется, – очень даже ничего! Пил бы поменьше…
Читать дальше