Владимир Горбунов - Перекрестка поворот

– Так что волки? – поинтересовался Полковник.

– Быка в пять минут делают, – ответил Гера.

– Как это? Быки ж тонну весят и вообще полудикие.

– Запросто, – ухмыльнулся Гера. – Один волк заходит сзади и хватает быка за яйца так, что тот садится от боли. Остальные рвут глотку.

Полковник недоверчиво хмыкнул и покачал головой, затем сказал:

– Бери этого типа за яйца, но помни, проколешься – заплатишь по полной.

Гера усмехнулся и налил Полковнику стакан виски.

Красный «Лексус» остановился у въезда на кладбище, звавшееся в народе Братским. Ворота беззвучно отворились, и сторож в кроличьей шапке взял широкой лопатой на караул.

Несмотря на снегопады, шедшие последние две недели и непроходимо засыпавшие дворы и улочки города, центральная дорожка кладбища, прозванная Аллеей Героев, была аккуратно расчищена, а снег собран и вывезен.

«Не зря платим», – подумал Гера. Он искоса глянул на сторожа, гвардейцем застывшего у ворот, подошел к нему и сунул за отворот бараньего тулупа десять долларов. Сторож вытянулся еще сильнее, глаза его забегали, потом радостно блеснули, и он выпалил:

– Служу Советскому Союзу!

– Идиот, – проворчал Гера и пошел прочь по аллее.

Тихо падал снег, сухой и летучий, мерно поскрипывал под ногами, делал кладбищенскую тишину еще глубже и безмернее.

Вдоль аллеи, словно специально для встречи с Герой, выстроились мраморные плиты в человеческий рост: черные, красные, белые. С них, точно с глянцевых фотографий, смотрели молодцеватые парни в двубортных пиджаках.

«Сколько их здесь лежит? – думал Гера. – Целая армия, вымостившая мне путь наверх».

В самом конце аллеи стояли в изголовьях могил памятники Бредню и Чемпу. Красные гвоздики на снегу, словно капли крови. Все, как велено. Красиво и торжественно. У ног Бредня гранитная доска с тремя высеченными стаканами. Два перевернуты вверх дном, третий – лежит на боку. Подарок от наперсточников, с которыми Бредень начинал. Памятник Чемпу скромнее, как и положено по рангу.

Подошел Боксер с хрустальными стаканами в руках. Небрежно смахнув снег с постаментов, он поставил у каждого памятника по стакану, достал из-за пазухи плоскую фляжку и разлил водку. Потом налил Гере и себе. Не чокаясь, выпили.

Мороз хватал за уши и холодил ноздри, но внутри было горячо после выпитого. Гера достал золотой портсигар и закурил сигариллу. Крепкий табак щипнул язык. Прищурившись, Гера смотрел на снег, тихо ложившийся на полированные постаменты. «Я жил», – прочитал на плите у Бредня и подумал:

«Любил, старик, чтобы все красиво было. Для потомков старался».

Тренькнул мобильник.

– Депутата завалили, – сказал Леха без приветствия.

– Когда? – сигарилла упала в пушистый снег, присыпавший площадку перед памятниками.

– Полчаса назад, – ответил Леха. – На выезде из города. Снайпер.

Гера молчал, нервно облизывая побелевшие на морозе губы.

– После тебя Депутат у меня останавливался, – сказал Леха. – Полковником интересовался. Делами нашими.

– Делами? – насторожился Гера.

– Обещался помочь, если Шерхана поддержим. А теперь – труба. Вдруг его на нас спишут?

– Не бзди, – сказал Гера. – С Полковником надо срочно связаться. Чего он в столице застрял?

– Не знаю. Ярик говорит, что в управлении паника. Депутат втихую явился. Теперь замначальника ментуры лается с гэбэшниками, кому дело расследовать. Короче, хрен знает что.

Будучи лейтенантом милиции, Ярик, сын Полковника и бывший одноклассник Геры, держал их с Лехой в курсе того, что происходило в ГУВД, и часто помогал по мелочам, чтобы не беспокоить Полковника.

– Не нравится мне это, – продолжал Леха. – Кстати, я тебе газетку утреннюю послал.

– Что там? – спросил Гера.

– Компромат на Шерхана.

Гера, спрятав телефон, скомандовал Боксеру:

– Еще по одной, – и махом выпил налитую водку. Потом подошел еще ближе к могилам, достал из кармана значок «Братства», кивнул в знак благодарности памятнику Бредня и бросил крестик в снег у надгробной плиты.

– О, Господи! – стонал Джек Оуквуд в раздевалке Ричмондского ледового центра.

Он сидел на скамейке, держался за поясницу и выгибался, пытаясь ослабить тупую боль. Игроки «Вангиков» в нагрудниках, словно рыцарских доспехах, толпились вокруг него.

– Может, почки? – спросил Рэнди Бердселл, склонившись над Джеком. С его лица на бороду стекал пот.

Хоккейная команда фирмы «Computer Technologies & Communications» или сокращенно «СиТиСи», которую хохмы ради назвали «Ванкуверскими гиками», играла в любительской лиге. С приходом Рэнди, ставшего вратарем, и Джека, игравшего правым нападающим, команда значительно продвинулась и реально претендовала на первое место в лиге «35+».