Анатолий Шанин - Суворовская юность

Ждать пришлось довольно долго, поэтому все, пришедшие целыми семьями, стали разворачивать пикники прямо на травке во дворе военкомата и напротив, на берегу реки Ловати, стараясь подкормить как своих детей, так и перекусить самим после столь ответственного мероприятия. Костя, уходя утром из дома, как-то даже и не подумал о том, что медкомиссия будет продолжаться целый день, и что он может проголодаться. Не пришло это в голову и никому из его домашних. Но даже сейчас уже далеко за полдень, глядя на этих жующих людей, Костя не испытывал ни чувства зависти, ни чувства голода. У него была одна мечта, одна цель, и он никак не мог отвлечься от нее.

Вскоре среди мальчишек Костя заметил некоторых ребят и из своей школы, но поздоровался только со Славкой Пестряковым, боевым парнишкой из параллельного класса, известного всей школе своим очень уж отчаянным поведением. Появление этого мальчишки здесь было для Кости большой неожиданностью. Вот уж кого он меньше всего представлял в качестве военного. Славка был здесь вместе с матерью и маленьким братиком. В дальнейшем Костя узнал, что отец Славки умер несколько лет назад, поэтому мать и решила отправить старшего сына в военное училище то ли на воспитание, то ли на перевоспитание.

Но вот все вдруг зашевелились и стали стекаться к двери, из которой вышел офицер комиссии, а за ним несколько солдат вынесли большие стопки папок с личными делами.

– Уважаемые родители, – очень официально начал офицер, – прошу тишины! Сейчас я буду зачитывать фамилии, и тех, кого я назову, прошу подходить и забирать личные дела ваших детей.

Похоже, он напрасно просил установить тишину. Такое заявление выглядело приговором, поэтому, несмотря на июньскую жару, усталость и большое количество беспокойной мальчишеской братии, тишина в первое время установилась почти мертвая.

Сержант стал передавать офицеру папки с личными делами. Тот зачитывал фамилию очередного неудачника и передавал папку в протянутые руки родителей этого мальчика, у которых в этот момент вытягивались не только руки, но и лица. Кое у кого уже появились слезы, но плакать было бесполезно, потому что в каждом личном деле на последней странице стоял жесткий вердикт председателя комиссии о невозможности по какой-то причине быть кандидатом для поступления в суворовское училище. Стало понятно, что отбор идет чрезвычайно жестко. Костя почувствовал, что «дело пахнет керосином», как говаривал его отец в таких случаях, и уже был готов мужественно принять удар судьбы, спокойно дожидаясь, когда же, наконец, этот офицер назовет и его фамилию.

Закончилась одна стопка личных дел, затем другая, подошла к концу и третья, последняя стопка. Его фамилии среди потерпевших не оказалось. Кто-то уже отправился домой, кто-то еще продолжал стоять с папкой личного дела в руке в надежде выяснить что-либо потом. Но еще довольно значительная часть оставшихся людей приблизилась вплотную к этому офицеру, не решаясь задавать вопросы, хотя главный вопрос был написан на их лицах.

– Те, кому я не вернул личные дела, тоже могут сегодня возвращаться домой. Повестку на следующую встречу мы вам пришлем, – так же невозмутимо объявил офицер и удалился внутрь здания.

– Ну что, кажется, пронесло? – услышал Костя слова, оказавшегося рядом Славки. – Айда, по такому случаю выкупаемся. Зажарились здесь совсем.

Костя оглянулся и увидел мать Славки, которая скромно стояла рядом, держа за руку младшего сынишку. Костя раньше видел ее, иногда она даже привлекала его внимание своим видом. У этой тихой женщины, на плечах которой вдруг оказалось двое несовершеннолетних сыновей, всегда был какой-то очень усталый и, даже можно сказать, отрешенный вид.

– Ты сын Шпагиных? – тихо спросила она. – Я знаю твоих родителей.

Костя кивнул головой, потому что знал, что они жили в том же заводском районе, что и Шпагины, только двумя улицами дальше от школы.

– Мам, мы пойдем купаться, – не допуская никаких возражений заявил Славка, даже еще не получив согласия Кости, – а вы идите домой, мы сами приедем.

С ними увязались еще двое ребят из их школы. Мальчики перешли Ловать по дамбе, потому что пляж на противоположном берегу показался им немного лучше. Костя не любил купаться в Ловати, потому что проточная вода в реке была намного прохладней, чем в их озере, да и не нравилось ему купаться в незнакомых местах. Но ребята были возбуждены только что пережитыми волнениями и смело шли вперед, а отказываться будущему суворовцу было как-то неприлично. Немного поплескавшись и поплавав у берега, мальчики разошлись не на шутку.