Владимир Шлома - Воспоминания и рассказы

А потом бабушка взяла меня с собой при поездке в Ичню к сыну Ивану. Ехали сначала до Нежина, а потом маленьким автобусом, у которого дверь открывалась длинной ручкой с места водителя, ехали до Ични. В пути попали под сильный ливень, дорогу размыло, автобус таскало по дороге из стороны в сторону. По пути есть село с названием «Велыка дорога», оно наверно сильно заболочено, потому, что на всем протяжении примерно в 5 км вдоль дороги выкопаны глубокие рвы. В один из таких рвов и начало сносить наш автобус, который сильно накренился как раз в ту сторону, где мы сидели. Я думал, что мы перевернемся в этот ров, в воду, а я не умею плавать. Но все обошлось, водитель потихоньку сумел выехать.

Иван Ефимович жил в служебной трехкомнатной квартире, занимающей половину одноэтажного дома, на другой половине жила другая семья. Вместе с ним жили его жена Анна Алексеевна, дочь Люся и моя крестная, родная сестра моей мамы, тетя Тоня, которую Иван Ефимович по доброте душевной пустил жить в свою квартиру. Бабушка осмотрела эти три комнаты и осталась довольна тем, как живет сын. Потом подошла к огромному зеркалу, которое стояло в одной из комнат, и сказала: «четвертую я посмотрю завтра, сегодня уже сил нет». Люся была года на три старше меня и ми с ней быстро подружились, всюду бегали вместе. Крестная работала в пекарне и приходила домой только вечером. Мы с ней как-то ходили по магазинам, и я увидел что-то интересное, круглое в красной оболочке. Я попросить мне купить попробовать, но крестная сказала, что это голландский сыр, я его есть не буду. Домой с бабушкой вернулись без происшествий.

Детей нашего возраста на нашей улице было не очень много: мы с Аллой, соседские Оля и Нина Василенко, Нина Кучинская, и с соседней улицы Петя и Витя Осипенко. Но Витя с Петей к нам приходили редко. Еще были Коля и Толя, братья девочек Василенко (уличная кличка Царёвы), но они были еще маленькие. Игрались своей небольшой компанией. Игры были простые: классики, скакалка, мяч (выбивание из круга), игры в семью. Но мне больше всего нравилось играть возле отца Нины и Оли. Его звали Михаилом. Сначала он работал трактористом и часто приезжал домой трактором. У него были такие интересные штуки как магнето, которое давало искру, складывающаяся немецкая саперная лопатка и противогазы. Потом он вместе с родственниками своей жены Царёвыми разгружал вагоны с цементом, в результате чего заболел туберкулезом, и находясь дома, занимался столярным делом. В основном делал на заказ оконные рамы. Он разрешал мне брать в руки его инструмент и что-то им делать. Мне это очень нравилось, и я там пропадал постоянно, несмотря на строжайший запрет родителей к нему не ходить. Причину запрета я не понимал, а инструмент меня притягивал как магнит. Дома у нас были только тяжелющий тупой топор, ножовка и клещи. А там был маленький острый топорик, с которым я вполне справлялся. Первые навыки плотницкого дела я получил именно там.

А вот надевать новую одежду я не любил. Особенно после того, как мама увидела меня играющим в песке в новых штанах, и без объяснения причины поставила в угол. Это было, на мой взгляд, второе несправедливое наказание, после наказания в садике за мат. Ничего не объяснили, и сразу в угол. У меня сложилось твердое убеждение, что детям нужно сначала все по-человечески объяснить, и наказывать только тогда, когда ребенок слов не понимает.

Крестная вышла замуж. Мужа звали Иваном. Первый год они жили хорошо, а потом, как я понял из разговоров, он начал ее бить, и она от него ушла. Он с этим не смирился и начал ее преследовать, пытаясь вернуть обратно. Крестная была вынуждена уехать из Ични и некоторое время жила у нас в Вертиевке. Иван нашел ее и у нас и дважды к нам приезжал. Крестная разговаривала с ним только через закрытую дверь. Он скандалил, ночью стучал во все окна и двери, грозился все повыбивать. С неделю мы жили на осадном положении. На ночь отец клал топор под лавку и закрывал окна на внутренние ставни. Потом все нормализовалось.

Мирная жизнь улицы нарушалась только иногда, когда к деду Митрофану приезжал какой-то его родственник Гриша. Он работал шофером и приезжал на грузовой автомашине. Гриша был любителем подраться. С ним никто не хотел связываться, но он находил повод для драки на ровном месте и иногда гонялся за кем-нибудь с монтировкой. Он считал себя героем и думал, что его дети будут им гордиться.

–Дети, когда вырастут, скажут: «Вот это отец был! Всем чертей давал.» – говорил он.