Семен Винокур: Битва Авраама

Шелах размазывал слезы грязными руками.

Взгляды всех были устремлены на Тераха.

Терах молчал.

– Но я не знаю, я измучился, я не знаю, как сделать, – снова и снова повторял Шелах, обращаясь к Тераху.

– Его надо отдать палачу Нимрода, – послышался вдруг тихий голос за спинами тележечников.

Толпа расступилась.

За ней стоял Биш. Он улыбался.

Только улыбка у него была зловещая.

– Да-да, – сказал он. – Ведь Шелах – главный изобретатель, а не может придумать. Ну, как же так?.. Нехорошо.

Шелах, побледневший от страха, смотрел на Биша.

– Люди должны работать беспрерывно, так сказал великий Нимрод. А они простаивают. И виноват в этом вот этот человечишка…

Биш посмотрел на Шелаха так, что тот задрожал и попытался прикрыться рукой от взгляда жреца.

– Принимай решение, Терах, – сказал Биш. – Ведь это ты руководишь стройкой, а не я!

Теперь он перевел взгляд на Тераха.

И все повернулись к нему.

И Шелах, упавший на землю, тоже смотрел на Тераха.

Терах долго молчал.

– Принимай решение, – настаивал Биш. – Его надо казнить, чтобы другим неповадно было. Всех их, – он небрежно кивнул на толпу, – бросить на рубку камня, а тем временем подобрать другого человека. У меня есть на примете один умный вавилонянин.

Терах вдруг сделал шаг и подал руку Шелаху.

Он помог ему встать.

Шелах еле держался на ногах.

– Сколько ты спал в последнее время? – спросил Терах.

– Я не спал уже давно, – еле слышно ответил Шелах. – Все пытался найти выход… и не мог…

Терах повернулся к одному из своих помощников, притихших за его спиной и приказал: «Накормить его, уложить спать и не трогать три дня». У того вытянулось лицо.

– Исполняй! – приказал Терах. И бесстрашно посмотрел на Биша.

– Я не хотел бы видеть тебя на стройке, – сказал Терах. – Ты пугаешь людей. Они перестают работать.

Биш выпрямился.

Все, затаив дыхание, следили за этим поединком.

– Ну, что ж, – выговорил Биш после долгой паузы. – Ты здесь хозяин… пока…

Повернулся и быстро пошел прочь.

Послышался тихий стон, – это Шелах обмяк в руках помощника.

– Всем продолжать работу! – проговорил Терах отрывисто. – Помочь камнетесам. Не стоять! Думать о цели! О великой башне, которую мы строим! Никто не остановит нас! Никто!

– Никто-о-о! – взвыла толпа.

И люди бросились помогать камнетесам.

Сам Терах закатал рукава.

Он подхватил огромный молот и начал крушить им породу.

Словно и не знал, что рубятся остатки камня. И скоро все остановится.

Он был смел и мудр, Терах, поэтому и слыл великим начальником.

Тем временем изобретателя Шелаха привели в царские бани.

Он еще не мог справиться с дрожью. И не мог поверить. Что ему дали три дня на отдых.

Да Шелах и не хотел отдыхать.

Он боялся, что пройдут три дня, а он ничего не придумает.

Голова отказывалась работать. А ведь она никогда не подводила его.

Благовония и масла не помогли.

Горячая вода не расслабила его.

Огромный бассейн, который он сам и проектировал, наоборот, прибавил тревоги. «Мне дают все и думают, что я что-то придумаю. А я не смогу, – думал Шелах, охваченный паникой. – И тогда падет голова Тераха».

Нет, сам он не боялся Биша, не боялся и Сиюту – палача Нимрода.

Он боялся себя. Только себя! Не соответствует он великим чаяниям народа, надеждам их. Подводит он любимого Тераха и приносит огорчение он богу Нимроду.

А если так, то уж лучше не жить.

Его лихорадочные мысли прервал Сапир – пожилой слуга Тераха, охотник, помощник, повар, до бесконечности преданный своему хозяину. Все это знали.

Он появился неожиданно, присел перед Шелахом и спросил:

– Не спишь, Шелах?

– Не могу, – ответил тот.

– Выпей, – Сапир протянул ему глиняную чашу с дымящейся жидкостью. Шелах замешкался.

– Не бойся, это Терах прислал тебе. Я сам собирал эти травы в Великой долине.

Шелах взял чашу и послушно выпил.

И тут же, вздрогнув, откинул голову назад.

Глаза его закатились…

Он провалился в небытие.

Так, с открытыми глазами, он пролежал три дня.

Дыхание его остановилось.

Да, все были уверены, что он умер.

Но говорить об этом боялись.

Думали про себя, что так должно было случиться, ведь не оправдал он доверия, этот Шелах.

А зачем тогда брал на себя так много?

Было приказано перенести его тело на ложе. И не трогать три дня.

Через три дня Шелах очнулся.

Он не помнил ничего.

Голова была свежа, как никогда.